Душа по обмену

Вторая попытка выпить чаю для Блордрака завершилась так же, как первая. Он снова окинул меня взглядом, в котором поровну смешались удивление и возмущение и вдруг, усмехнувшись, заявил:

— Вот теперь я вижу, что ты точно Дорган, а не Риголь. Ладно, рассказывай, что у тебя случилось… союзница.

Я рассказала, предварительно попросив его сделать нашу беседу неслышной для других, как в лазарете. И даже тот странный, подслушанный в полусне диалог Доргана с незнакомцем тоже не скрыла, хотя изначально не планировала о нём упоминать. Наверное, потому что он слушал, не перебивая и смотрел серьёзно — без недоверия.

— Очень странный поступок для Доргана, — задумчиво резюмировал Блордрак, когда я закончила. — Заведующая тебя вчера осматривала?

— Да, ничего не обнаружила.

— Зачем тогда ему это понадобилось?

— Как зачем? Ты же слышал — он хотел убедиться, что я чего-то не помню.

— А ты уверена, что тебе этот разговор не приснился? — осторожно уточнил Никей. — У Доргана просто нет таких способностей, да и никто в академии этого делать не может.

Я вздохнула, с дэйрой Найрис как-то проще было. Она мне почти сразу поверила, а Блордрак без доказательств, похоже, ничего делать не будет. Слишком дотошный. Точно — настоящий каратель.

— Уверена. Почти.

— Вот видишь, — сказал он тоном учителя, доказавшего школяру, что тот не прав.

— Хочешь сказать, ты веришь, что Дорган просто перепутал чашки, и я уснула в его кабинете случайно?

Никей устало потёр переносицу и отрицательно покачал головой.

— Нет, не верю.

— Вот видишь, — повторила, копируя его недавнюю назидательную интонацию.

Он снова усмехнулся и сказал:

— Ладно, допустим, у него есть знакомый менталист из карателей, который ему чем-то настолько обязан, что мог нарушить закон. Но что такого ты могла о нём знать, а потом забыть, чтобы Дорган воспринимал этот факт как реальную угрозу?

Эта версия мне показалась даже более правдоподобной, чем слова заведующей о незарегистрированном менталисте в академии, но была в ней одна нестыковка. Если в моей голове копался какой-то пришлый менталист, почему его голос показался таким знакомым? Где я могла его услышать?

— Риголь, ты меня слушаешь? — позвал целитель. — Что он мог иметь в виду? Не думала об этом?

Он смотрел серьёзно и, кажется, больше не сомневался. Либо очень умело это скрывал. И я решилась поделиться своими призрачными догадками. Всё равно больше мне здесь откровенничать не с кем, а у самой от этих мыслей голова скоро просто взорвётся.

— Думала. Единственное, чего я не помню — это ночь… когда погибли наши родители, — призналась, нервно теребя уголок белоснежной скатерти в ожидании его реакции. — А ведь я там тоже была, в памяти должно было отложиться хоть что-то.

Конечно, на самом деле я не помню вообще ничего из жизни моей предшественницы, но ведь Адела говорила именно о той ночи. Никей предсказуемо помрачнел и сдержанно возразил:

— Ты была ребёнком и, скорее всего, просто спала.

— А если я всё же что-то видела? — Тяжело вздохнула, заметив, как он хмурится, и рассказала про тот странный разговор с матерью в междумирье.

— Это ничего не доказывает, — упрямо повторил Блордрак. — Даже если ты видела, как их убили, при чём тут Дорган? Мать, наверное, просто не хочет, чтобы ты снова пережила тот ужас, вот и просила не вспоминать.

Логично, но не убедительно. Судя по тону и страху, плескавшемуся в её глазах, Адела хотела уберечь меня от чего-то похуже неприятных воспоминаний.

— Мне кажется, она имела в виду что-то более серьёзное.

— Что может быть серьёзнее убийства? И вообще, мы говорим о призраке, — сухо напомнил недовольный Никей. Как же я забыла, что он не переносил мою маму, считая её причиной всех бед своей семьи. Так что просто не способен сейчас рассуждать объективно.

— О душе, — возразила, раздумывая, стоит ли продолжать разговор, который почти не клеится.

— Ладно, пусть о душе. К чему ты клонишь?

— А ты никогда не думал, что в ту ночь всё могло быть не совсем так, как… все считают? — Ну вот я это сказала, причём формулировка, выданная спонтанно, удивила и немного напугала меня саму.

Никей внешне не изменился, но его взглядом можно было замораживать воду.

— Не думал?! Да я несколько лет только об этом и думал! — сказал он тихо и зло. — В документах всевозможных копался! Только зря время и нервы тратил. Всё было так, как было и ничего уже не изменить! А Дорган в ту ночь находился совсем в другом месте. Это я тоже проверял. Так что забудь! Больше мы к этой теме не вернёмся. И ешь, давай, скоро на занятия.

Он склонился над своей тарелкой, ясно дав понять, что разговор окончен. Не стала настаивать, понимая, что спорить бесполезно. Давить на жениха бессмысленно и чревато — это я про него уже поняла. Да и в целом он прав, наверное. Если Дорган вне подозрений, значит, имелось в виду другое воспоминание. Скорее всего, вообще не моё, а прежней Лесты.