После небольшого перерыва занятие продолжилось местным аналогом йоги. Мы принимали статичные позы по типу асан (некоторые были почти идентичны земным), стараясь сосредоточиться только на этом процессе, чтобы соединить тело и мысль воедино.
Когда преподаватель ненадолго отлучился, большинство менталистов остались стоять на одной ноге, приложив вторую, согнутую в колене, к внутренней стороне бедра и вытянув руки в стороны. Но несколько человек позволили себе расслабиться и уселись прямо на пол, а белобрысый не поленился подскочить ко мне и прокомментировать:
— О, смотрите, толстуха сейчас грохнется и пол проломит!
Вот и попробуй тут сосредоточиться на упражнении, когда этот надоедливый комар над ухом жужжит. Тем более что удерживать равновесие мне, действительно, становилось всё сложнее.
— Ты бы отошёл в сторону, малыш, — сказала вполне миролюбиво, — если упаду на тебя, мокрого места ведь не останется — очень уж ты маленький. Наверное, поэтому и суетишься больше всех — комплексы спокойно жить не дают. У таких хлипких, низкорослых мальчиков их всегда полно.
Видимо в точку попала, потому что послышались смешки его однокурсников, заставившие паренька покраснеть от досады и зло прошипеть:
— Я слышал, ты безродная, да ещё зикфой всю жизнь была. Тебе здесь не место, уродка!
— Напомните-ка мне, эйр Бейриз, вы у нас кто — ректор или, может быть, декан, чтобы решать, кому здесь место, а кому — нет? — раздался со стороны входа знакомый ледяной голос, от которого я невольно поёжилась.
Дорган собственной персоной, блин! Явился, не запылился. Преследует он меня что ли?!
Адепты, сидящие на полу, мгновенно повскакивали и заняли исходную позицию, словно и не выходили из неё. Я тоже пока держалась, хотя мышцы начинали ныть, моля о пощаде, а мысли упорно отказывались с ними соединяться. Блондинчик, который только что был почти багровым от злости, мгновенно побледнел и вытянулся по стойке смирно, виновато опустив голову.
— Никакой выдержки и контроля над эмоциями, какой менталист из вас получится? — чеканил Дорган каждое слово, сверля мальчишку тяжёлым взглядом. — Так может быть, это вам здесь не место и стоит податься в другое учреждение, где программа попроще? Пожалуй, я предложу вашему отцу подумать над этим вариантом.
Парень вздрогнул от подобной угрозы, втянул в голову в плечи и взмолился:
— Не надо, пожалуйста! Я всё понял!
— Что ты понял? — прежним тоном уточнил Дорган, и в его голосе лязгнул металл.
Да уж, попал блондин. Не хотела бы я сейчас оказаться на его месте. Кажется, остальные ребята полностью разделяли моё мнение, потому что ни один из них не шевелился и, казалось, даже не дышал.
— Я был не прав, извините, эйр Дорган! — пробормотал парень, не поднимая взгляда от пола.
— Вижу, ничего ты не понял. Извиняться нужно не передо мной!
Поняв, что сейчас произойдёт, я покачнулась и встала на обе ноги, тихо попросив:
— Не надо.
Дорган то ли не услышал, то ли проигнорировал мои слова.
— Я жду! — процедил он угрожающе.
Бейриз, побледнев ещё больше и стиснув руки в кулаки, двинулся в мою сторону с видом мученика идущего на казнь.
— Приношу свои извинения, — буркнул он отрывисто, по-прежнему глядя куда-то себе под ноги.
— Громче! И не слышу раскаяния в голосе, — не отставал декан, не вняв моим мысленным молитвам прекратить эту показательную порку.
— Прости, я был груб! — повторил блондин громче.
Раскаяния в его голосе не прибавилось, зато исходящие от него злость и раздражение, я ощутила физически. Такого унижения мне этот Бейриз точно не простит. Не знаю, чего добивается дедуля, но он меня сейчас просто подставляет. Во всяком случае, нормального непредвзятого отношения к себе теперь точно ожидать не стоит.
А Дорган, как назло, решил, видимо, усугубить это впечатление. Подошёл почти вплотную, встал за моей спиной и громко, так чтобы услышали все, заявил:
— Надеюсь, теперь всем ясно, что здесь каждый находится на своём месте и имеет на это полное право. А если у кого-то есть вопросы или сомнения — обращайтесь лично ко мне!
Дальнейшие разбирательства прервало появление вернувшегося преподавателя. Ему тоже досталось от Доргана за отсутствие должной дисциплины на занятии. Бедолаге Бейризу декан назначил отработку в зверинце до конца сезона Иргаля, а меня, отпросив с урока, вывел в коридор.
Естественно, такое повышенное внимание насторожило и взволновало. Неужели Ридия уже донесла ему о нашем разговоре и моих странных вопросах?
— Я сожалею о том, что случилось утром, — сказал Дорган, буквально ощупывая моё лицо неприятным цепким взглядом, в ожидании реакции. — Это моя вина — перепутал чашки. Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь?
Перепутал, значит? Ох, как же хотелось высказать ему всё, что думаю, но открытую войну с таким противником мне не потянуть. Пусть лучше недооценивает.
— Нормально, только спать всё время хочется, — сказала, избегая смотреть собеседнику в глаза — вдруг и вправду мысли считать сможет.
— Это естественно. Удивительно, что ты вообще так рано проснулась, — заявил он, ничуть не смутившись. Ну да, предполагается ведь, что я весь чай выпила.