Душа по обмену (СИ)

Он тоже помолчал некоторое время, видимо, стараясь сильнее впечатлить, а потом начал разговор с главного, без долгих лирических отступлений:

— Добрый день, Лестэлла, тебе ведь известно, что ты моя внучка?

Вот значит как? Я уже не дурная кровь, а родная внучка?

— Эм… была раньше, но потом вы от меня отреклись, — напомнила спокойно. И пусть не думает, что для меня это невосполнимая потеря.

Мужчина снизошёл до скупой улыбки, показавшейся мне натянутой и неестественной, и лаконично заявил:

— Был не прав, хочу исправить эту ошибку.

Вот так просто. Без предисловий и оправданий. Поразительная самоуверенность!

— В каком смысле? — уточнила осторожно. Вдруг я его всё-таки не так поняла.

Дорган смерил меня испытывающим взглядом, словно ждал определённой реакции и, помедлив, всё с той же искусственной улыбкой сказал:

— Я хочу, чтобы ты снова стала полноправным членом рода Дорган — одного из древнейших родов Рансаара.

Это прозвучало торжественно и… дико. Я думала, что готова к подобному разговору, но от такой незамутнённой наглости вдруг совершенно растерялась. Просто в голове не укладывалось, как можно выкинуть ребёнка из семьи, годами его игнорировать, презирать, обзывать за глаза, а потом, когда выяснилось, что он небесполезен, явиться и как ни в чём не бывало вернуть обратно. Да ещё с таким видом, словно великую честь мне оказывает!

Впрочем, сам он, наверное, в этом не сомневается. Так и ощупывает взглядом лицо, вероятно, в поисках признаков счастья и восторга. Что ж, искать придётся долго, учитывая, что меня переполняли совершенно противоположные чувства.

— Эм… и зачем мне это нужно? — спросила, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать всё это ему в лицо.

Кажется, я всё же не смогу у него учиться. Интересно, из академии могут исключить за грубость декану?

Такого ответа дедуля явно не ожидал. Он помрачнел и медленно, словно пытаясь что-то втолковать маленькому несмышленому ребёнку, объяснил:

— Затем, что ты больше не будешь безродной простолюдинкой и займёшь достойное положение в обществе.

Он даже не пытался извиниться и выразить сожаление, сочувствие, а просто снисходил как король до презренной подданной. Стало обидно и противно. Какие же все эти высокородные эйры и дэйры — павлины!

— Меня вполне устраивает моё место, — отчеканила сухо. — К тому же я связана магической помолвкой с Никеем Блордраком и уже являюсь членом его рода.

Мой собеседник недовольно скривился и прежним тоном продолжил гнуть свою линию:

— Его отец запятнал свою честь в глазах короля. Для тебя это не самая выгодная партия. К тому же ему нужно только состояние твоего торговца-отца.

Фразу про отца он процедил с нескрываемым презрением, и это стало последней каплей.

— А вам нужен только мой дар, так чем вы лучше?! — возмутилась я, уже не скрывая своих чувств. — Что касается моего торговца-отца, то он достойнее вас обоих вместе взятых! Он не бросил меня, узнав, что я зикфа, а продолжал любить и заботиться. Ему всё равно, есть у меня способности или нет, а мне нет никакого дела до титулов и положения в обществе, так что в вашем предложении я не заинтересована!

Против ожиданий Дорган не рассердился и не прибил меня на месте. Лишь недовольно поджал губы и сдержанно заметил:

— Ты похожа на свою мать больше, чем мне казалось. Что ж, время есть. Подумай, прежде чем отказываться окончательно. С Блордраком ты всегда будешь лишь средством, марионеткой, а став одной из Дорганов, получишь независимость и сможешь ещё больше прославить наш род.

Заманчивое предложение. Было бы. Если бы я лично не слышала от него в свой адрес «дурная кровь» и забыла о предупреждении матери. Находиться с родственником в одной комнате становилось всё тягостнее, и я поспешила завершить неприятную беседу.

— Какой смысл в этом разговоре, если магическую помолвку нельзя расторгнуть? Да и Блордрак на это никогда не согласится.

— Главное, чтобы ты согласилась. Расторжение должно произойти по нашей инициативе — тогда твоя репутация не пострадает. Способ я найду. — Улыбка Доргана, сопровождающая эти слова, была зловещей. — А Блордрака интересует только твоё приданое, так что я легко уговорю его, компенсировав эту потерю в двойном размере.

Последнее заявление встревожило. Что если Никей согласится? Ради денег он готов на многое, если не на всё. Помолвка с безродной, но состоятельной зикфой — лучшее тому доказательство. Мне нужно срочно с ним поговорить!

Не дождавшись ответа, Дорган поднялся и сказал:

— Хорошенько обдумай моё предложение. Твоё обучение начнётся со следующей недели, так что видеться мы будем часто.

— Тогда, возможно, мне стоит поступить в королевскую академию, — огрызнулась, не скрывая, что перспектива частых встреч с ним, мягко говоря, не радует.

— Что ж, могу посодействовать, у меня там много хороших знакомых, — хищно осклабился Дорган и вышел, не попрощавшись.

Отлично, кажется, мне только что дали понять, что я в осаде и бежать некуда.

***