Душа Пандоры

Да еще и эти недоуменные взгляды… В Гефестейоне Деми казалась — и себе, и остальным — лишним элементом. В какой-то момент, уворачиваясь от летящего в ее сторону острия меча, она споткнулась на ровном месте. Упала, ободрав колено до крови. За спиной раздалось чье-то красноречивое: «О, боги».

Однако Доркас была упряма — куда упрямее ее самой.

— Способностей в бою на мечах я в тебе не наблюдаю, — откровенно сказала она. — Ты — не Искра Афины Паллады, определенно. Но это не страшно. У нас есть особое оружие…

— Ты собираешься дать настоящее оружие в руки… этой? — спросила рыжеволосая незнакомка.

Лук за ее спиной навел на мысль, что она — Искра Артемиды.

— Отстань, София. Ты когда-то тоже была новичком.

— Но Искрой, — заметила она. — А она?

— А она — Пандора, — выпалила Доркас.

Наверное, хотела таким образом защитить, отстоять ее право на некую необыкновенность, право отличаться от простых смертных, но своей прямотой сделала только хуже.

Деми поморщилась, услышав нестройные вскрики удивления. Искры смотрели на нее, с недоумением и неверием пополам. Догадывались ли они, что Деми пришла сюда, надеясь обнаружить в себе отголоски божественной силы?

— Это… Пандора? — София помотала головой. — Кем бы она ни была, прежде чем дать ей в руки оружие, я должна спросить разрешения у полемарха Лазаруса.

— Я спрошу сама, — вызвалась Доркас.

София лишь пожала плечами.

— Не бойся, я сумею договориться с полемархом, — заверила Деми Доркас. Хмыкнув, добавила: — И не с таким договаривалась.

— Кто это вообще такой?

— Один из архонтов Афин, старший военачальник, заведующий армиями — земными, не небесными. Кассандра, кстати говоря, тоже архонт.

Деми удивленно воззрилась на Искру Геи.

— Вот как?

— Только басилевс — архонт, который выполняет жреческие обязанности, ведает сакральными делами.

Все это время на подкорке сознания засела мысль, что Кассандра — не последний человек в Афинах. Этого следовало ожидать, если вспомнить, что когда-то она и вовсе была царицей. С другой стороны, ее окружали Искры самих богов… И среди них Деми — девушка, словно в насмешку или в наказание наделенная амнезией. Проклятием, голодным зверем, который ночью поглотит ее воспоминания о себе, будто костер — поленья. Даже пепла не останется.

К рассвету не останется ничего.

Тем важнее для Деми доказать, что она чего-то да стоит. Отыскать Элпис, дух надежды, и воцарить в Алой Элладе мир. Но кто знает, насколько этот путь окажется труден — здесь, в царстве богов и химер? Она не могла позволить себе вечно прятаться за спинами тех, кто сильнее. Просто не могла.

— Пойдешь со мной или?..

Деми скользнула взглядом по настороженным, откровенно враждебным или любопытствующим лицам. Нет, она не будет бежать.

— Я понаблюдаю за… м-м-м… тренировками.

— Конечно. Я скоро буду.

Как только Доркас исчезла, Никиас решил, что настало время напомнить о себе. Деми вздрогнула, когда он вышел из тени стены, словно прошедший сквозь нее призрак.

— Как насчет рукопашного боя? Наверняка тренировочный меч просто тебя замедлял. Скрывал твои истинные способности.

Это был вызов, и Деми была достаточно… не наивна, чтобы это понять. А еще — незавуалированная издевка. И все же она вскинула подбородок, прямо глядя в синие глаза.

— Что мне надо?..

— Просто попытайся устоять на ногах дольше нескольких мгновений.

Поглядеть на это зрелище собралась пара дюжин Искр. Отдавая указания (как правильно встать в стойку, как держать удар) сухим, бесцветным голосом, Никиас атаковал. Он нападал с текучей грацией, двигаясь плавно и бесшумно, словно тень. В неуклюжих попытках парировать его удары — или хотя бы удержаться на ногах — Деми проигрывала раз за разом. Не успевала ничего понять, как оказывалась распростертой на земле. Однажды ее подбородок опасно соприкоснулся с полом, дважды от резкого падения, когда Никиас поднял ее в воздух, а потом сбросил со спины, закружилась голова. И пусть действовал он достаточно аккуратно (хотя и показательно), тело Деми стремительно покрывали синяки.

«Ему достанется от Кассандры, — мелькнуло в голове. — Вряд ли она пустила столь ценный груз в Гефестейон, чтобы его швыряли словно куль с мукой».

Никиас испытывал ее на прочность, а в синих глазах горело: «Облегчи себе участь. Сдайся. Моли о пощаде». Может, стоило бы так и поступить, но что-то внутри Деми этому противилось. А потому она падала, падала, падала…

Но поднималась.

— Ну хватит. Она явно не Искра одного из богов войны, — скучающим тоном протянула София.

— Я сам решу, когда хватит, — отрезал Никиас.

Словно пираньи, привлеченные запахом крови, Искры наблюдали за боем. Деми уже не чувствовала рук и ног, она словно замерзла, окостенела. Все так же неумело защищаясь, она вела с Никиасом немой разговор. «Вини меня во всех грехах, подогревай свою ненависть, но не думай, что первое же поражение меня сломает».

Не сломает и десятое.

Подумав так, она ощутила странную, почти болезненную гордость. Деми не могла еще с полной уверенность сказать, что ей нравился человек, которого она в себе узнавала. Но и презирать за слабость характера его не хотелось.

Уже кое-что.