Душа Пандоры

Паника снова впилась в горло удушающими тисками. Элени сейчас с ума сходит, пытаясь отыскать дочь, а Деми, находясь в мире, где магия пронзает все окружающее пространство, не может даже послать ей весточку о том, что жива.

Кассандра повернулась к Ариадне, которая внимательно прислушивалась к разговору.

– Чуть не забыла. Жрица Асклепия просила помощи от плетельщицы зачарованных нитей, – несколько высокопарно произнесла она. – У нее пропал ребенок.

– Найду, – легко отозвалась Ариадна.

Меж ее сложенных ракушкой рук, сплетаясь в клубок, засверкали серебристые нити.

Демонстрация магических сил явно была призвана хоть немного разрядить обстановку. На Деми фокус подействовал и вызвал восторженную улыбку, Никиас, кажется, вообще ничего не заметил, а вот Кассандра нахмурилась.

– Поспеши. Новая ночь не заставит себя ждать, – с легким неодобрением сказала она.

Ариадна опустила руки и, ободряюще подмигнув Деми, ушла. Без нее отчего-то стало пусто и даже… одиноко. Деми искоса взглянула на своего надзирателя в полумаске. Только мысль об ожидающей ее Доркас принесла некоторое облегчение.

И все же не стоило надеяться, что кто-то другой, будь то Ариадна или Доркас, ее спасет. Собственный ли это принцип, врожденная черта характера или наука, которую преподала ей жизнь, но внутренний голос Деми твердил: в первую очередь полагаться на саму себя.

Значило ли это, что в той, прошлой жизни у нее не было друзей, что она была замкнутой одиночкой? Но с эллинидами она приветлива, ей искренне нравится поддерживать с ними разговор, нравятся их поддержка и участие…

Деми вздохнула: она самой себя не знала. Узнает ли когда-нибудь?

Вся надежда на таинственных Сфено и Эвриалу.

Доркас нетерпеливо прохаживалась вдоль окон в коридоре. При виде Никиаса, что тенью следовал за Деми, насупилась, при взгляде на нее саму – просветлела.

– Готова? – Дождавшись ее кивка, ослепительно улыбнулась. – Что ж, тогда идем.

Искра Геи уверенно вела Деми по Акрополю, Никиаса подчеркнуто не замечая. Гефестейон находился на северо-западе, на пологом склоне Афинской агоры – городской площади Афин.

– Искры обучаются там, оберегаемые силой и духом Гефеста. Не только его Искры, но и инкарнаты, благословленные богами-воинами и богами стихий. Внизу находится самая лучшая кузница Алой Эллады. Там куется оружие как для Искр, так и для обычных смертных Эллады, – без устали тараторила Доркас.

Храм бога огня и покровителя кузнечного мастерства оказался еще одним величественным сооружением с частоколом дорических колонн, созданных древними мастерами. Фриз – горизонтальная полоса наверху стены – был украшен метопами – прямоугольными плитами, напоминающими римскую цифру три – и скульптурами, повторяющими легенды о Геракле и Тесее. Деми завороженно их изучала, пока Доркас, явно примеряя на себя роль гида, рассказывала ей о Гефесте. Причем делала это с такой небрежностью и непосредственностью, будто говорила об одном из кумиров молодежи, чью историю недавно услышала, а не об одном из олимпийских богов.

– Кто-то говорит, что Гефест в пылу ссоры между родителями, Зевсом и Герой, принял сторону матери, и разозленный Зевс сбросил его с Олимпа на земли острова Лемнос. Божественная сила родителей его не спасла – повредив ногу, он навсегда остался хромым. А кто-то говорит, что Гефест родился таким – очень хилым и, на взгляд матери, уродливым, – и Гера, не признавшая такого сына, сбросила его в океан.

– Жестоко, – впечатлилась Деми.

– Вполне в духе богов, – справедливо заметила Доркас. – Где бы Гефест ни жил на самом деле – на Лемносе или в океане с приемной матерью Фетидой, он занимался тем, что у него, несущего в себе силу вулкана, получалось лучше всего: ковал. Однажды он создал прекраснейший в мире (а чего еще ожидать от самого искусного кузнеца?) золотой трон. Его отправили Гере, и она, впечатленная роскошным подарком, тут же решила на нем устроиться. И только она это сделала, на ее запястьях защелкнулись оковы – которые, как оказалось позже, никто во всем Олимпе разомкнуть не мог.

– Месть – весьма популярное для богов блюдо, – покачала головой Деми. – Хотя винить Гефеста я не стану. С такими родителями и враги не нужны.

Доркас одобрительно рассмеялась.

– Зевс понял, что только Гефест способен освободить Геру из ловушки, и подослал к сыну Диониса. А что еще мог сделать бог вина, как не напоить бога огня до почти невменяемого состояния? Дионис доставил Гефеста на Олимп, где тот, добрый от хмеля, освободил мать. Поговаривают, с тех пор Гефест и Дионис стали закадычными друзьями, а Гефест помирился – или же примирился – со своими родителями.

– И даже сотворил для своего отца его знаменитые молнии, – кивнула Деми.

Доркас развернулась к ней с глазами, искрящимися от возбуждения.

– Хочешь их увидеть? Ну то есть настоящих молний в руках Зевса показать я тебе не смогу, а вот их подобия – оружие, которые куют Искры Гефеста и которыми сражаются инкарнаты…