Душа невесты

Они позировали по официальному случаю так, чтобы быть похожими на древнегреческую знать в изящных платьях с двуглавыми нарукавниками и венками на головах. Одна женщина держала лиру, другая изготовилась стрелять из лука.

— Можно мне посмотреть, Митчелл? — спросила Прю, забирая книгу из рук красавца. Она прочитала текстовку под фотографией.

"Викторианские аристократы освоили новую технологию фотографии, разыгрывая роли в своих портретах, — читала Прю. — Они демонстрировали тщательно отрепетированные сцены. Самыми популярными стали классические темы. Эта группа аристократок, например, изображает муз из древнегреческой мифологии".

Вдруг Прю ахнула.

— Как раз то, что мне надо! — взволнованно прошептала она. — Фотоочерк о викторианской архитектуре Сан-Франциско. Я могла бы создать классическую яркую картину в таком же стиле. И я точно знаю, где надо снимать.

— Видите? — раздался голос красивого незнакомца. — Разве уж так трудно?

— Митчелл, я должна поблагодарить вас, — отозвалась Прю. — Похоже, вы решили мою задачу. При желании вы можете забрать все остальные книги. Мне пора бежать и приступить к работе над моей идеей.

Прю схватила книгу о викторианской портретной живописи и встала. Митчелл тоже вскочил на ноги.

— Поздравляю, Прю, — заметил он, — но не благодарите меня. Вы сами докопались до своей невероятной идеи.

Прю не смогла сдержать улыбки.

— Однако вы нашли правильный путь, как вдохновить меня, — заявила она. — Без вас у меня ни за что не получилось бы.

— Что ж… если вы и в самом деле хотите поблагодарить меня, — начал Митчелл, снова улыбаясь, — что скажете, если я завтра приглашу вас на обед?

— О, я не знаю, — нерешительно начала Прю. — Мне надо так много сделать, чтобы уложиться в срок. А вы как? Разве вы не улетаете во Вьетнам?

— Через две недели, — ответил Митчелл. Его улыбка исчезла. — Послушайте, если мое предложение вам безразлично, ничего страшного. Я пойму с полуслова.

— Нет! — выпалила Прю. Она тут же вспомнила разговор о вечеринке, которую сестры, жалея Пайпер, договорились устроить.

"Согласитесь, ведь я права, — говорила вчера Пайпер. — Одна работа без забавы — от нее тупеешь".

"Пайпер вполне могла бы то же самое сказать и обо мне, — подумала Прю. — Думая только о своей карьере, я выбрасываю личную жизнь в окно. С такой привычкой действительно пора покончить".

И она решила отбросить осторожность, весело улыбнувшись Митчеллу.

— Я с большим удовольствием завтра отобедаю с вами, — ответила она.

— Прекрасно! — поддержал ее решение Митчелл. Его похожие на жемчуг глаза снова обаятельно сверкнули. — Я знаю одно хорошее местечко. Вьетнамское заведение только что открылось в Кастро, и я слышал, что там все как во Вьетнаме. Если вы пойдете со мной, то окажете мне помощь в подготовке статьи.

— Ну, не думаю, что вам нужна помощь, мистер "Нэшенл Джиогрэфик", — подразнила его Прю. — Но вьетнамская еда, должно быть, великолепна.

— Заехать за вами в полдень? — спросил Митчелл.

— Подходит, — ответила Прю, перебрасывая сумочку через плечо. Она назвала ему свой адрес и, все время сильно краснея, направилась к абонементному столу, чтобы зарегистрировать отобранную книгу.

Направляясь к стоянке автомашин несколько минут спустя, Прю пыталась выбросить из головы пьянящую улыбку Митчелла. "Надо приниматься за работу, — убеждала она себя, — особенно если учесть время, которое я потеряю из-за завтрашнего обеда".

Прю уселась в свой "БМВ" и поехала домой. Она не лукавила, когда говорила Митчеллу, что знает, где будет снимать портрет для обложки. В действительности она имела в виду самое удобное место, какое только можно представить. В конце концов, где она еще найдет более классический пример невероятной викторианской архитектуры Сан-Франциско, как не в особняке Холлиуэлов?

Когда Прю выходила из библиотеки, Фиби как раз вернулась домой после школы и встречи с Никосом за чашкой кофе. Она тут же направилась к своему любимому месту — на застекленную террасу — и плюхнулась в удобное плетеное кресло. Затем она мечтательно уставилась в окно.

"Никос — само совершенство, — думала Фиби, устраиваясь удобнее в подушках. — Полтора часа в кафе пролетели незаметно. Не могу поверить, что он тоже любит Джорджию О'Кифи. Он точно также, как и я, ищет свой путь в жизни".

"Не могу представить себя без живописи, — говорил он, отбрасывая непослушный черный локон, лезший в глаза. — К тому же живопись — единственное, что я хорошо умею делать".

"У тебя хорошо получаются пейзажи, — восторгалась Фиби, представляя его мистический лесной пейзаж. — Так в чем же проблема?"

"Видишь ли, живописью себе на хлеб не заработаешь, — ответил Никос. — По крайней мере, так мне постоянно повторяет отец. Ему страшно хочется, чтобы я стал бухгалтером!"

Тут Фиби пальцами сдавила себя за горло и выпучила глаза, изображая трагическую смерть.

"Вот-вот! Ты верно изобразила! — рассмеялся Никос. — Мне в голову пришла одна мысль. Отныне я буду рисовать только тебя. Изображая твое лицо, я сколотил бы целое состояние".

"Ха!" — хихикнула Фиби, отхлебнув кофе каиучино.

Однако Никос перестал смеяться.