Душа на осколки

— Не хочу, — Любимица мотнула головой. Рыжие локоны мягкой волной качнулись, закрывая на какое-то время лицо обладательницы, а потом она снова вскинула взгляд на Создателя. — Лучше вновь полюблю его.

— И он снова сделает тебе больно…

— И я снова буду счастлива. С ним.

— Глупая, упрямая девочка, — не выдержав, Он снова блеснул глазами, глядя в это блаженно спокойное лицо. Ее хотелось встряхнуть, переубедить, заставить, сломать. Ему.

— Простите меня, — и она явно читала все это в глазах Вечности, Мудрости, Добра. Ведь именно этим Он был, должен был быть. — Простите. Я ведь не знала, что встречу его. Не знала, что так полюблю.

— И я не знал, — смирение в ее голосе, взгляде, спокойствие в мыслях и откровенность же не оставила Ему ни шанса дальше злиться. Какой в этом смысл, если исход понятен обоим? Его ангел, его Любимица, его Альма — совсем даже не его. И как бы он ни пытался доказать ей, что тогда она совершила ошибку, что сделала неправильный выбор, она не поймет. Не поймет потому, что выбор, как раз, правильный. Для нее всегда правильный.

Это ведь действительно он когда-то создал их. Сначала — ее, потом — его. Не думая о том, что они могут встретиться. Создавал независимо друг от друга. В ее душу закладывая искренность, чистоту, жертвенность, доброту. В его — решимость, благородство, упрямство.

А потом выпустил в мир. Его ошибка была именно в этом — выпустил их в один мир, в котором они уже не могли не встретиться. Сам того не подозревая, он создал две половинки одного целого. Так кому же теперь пенять за это? Ей? Глупо. Только себе.

Иногда, заигрываясь, входя в раж, он даже забывал, как жестоки они с Люцифером. Зато теперь очень хорошо это понимал. Нет. Она не виновата, что полюбила лорда. Не виновата, что предпочла его всему миру. Он действительно сам создал их такими. И теперь может либо уничтожить, либо…

— Я благословляю вас, Альма. — Либо наконец-то перестать сопротивляться тому, чего не миновать. — Теперь сами.

Эпилог

Альма сидела на поваленном дереве, водя подушечками пальцев по высоким травинкам. Они приятно щекотали, оставляя на коже влажные дорожки.

Ей стоило бы бояться. Наверное, можно даже заплакать, но на душе было так спокойно, что не получилось сделать ни первое: ни второе.

Втянув в себя пряный воздух: девушка закрыла глаза, кутаясь в шаль. Как ей было хорошо сейчас. Одной, в лесу, чувствуя его сырость, насыщенность запахами и звуками.

Откинув голову, Альма посмотрела в небо — чистое, ясное, голубое небо без единого облачка.

Когда где-то сбоку послышался шелест листьев, она подумала, что это очередной лесной гость. За проведенные здесь часы таких гостей было уже много: зайцы, ежики, птички. Казалось, они по очереди прохаживают по поляне, с любопытством изучая гостью.

— Привет, — только зайцы ведь не знают человеческий язык. И поздороваться не могут.

— Здравствуйте, — повернув голову в сторону звука, Альма улыбнулась.

На поляну вышел мужчина. Молодой, красивый лорд. Лорд… Откуда она знает, кто такие лорды? Ответа у нее не было. Просто знает. Он был хорошо одет, на ногах — высокие сапоги, в них заправлены замшевые штаны, на плечах — накидка, которую он почему-то расстегивает, кладет на руку.

— Ты заблудилась? — а потом подходит, опускает эту самую накидку на девичьи плечи, на долю секунды его лицо оказывается слишком близко к ней, а потом он опускается в траву у ее ног, скользя взглядом своих серых глаз по ее губам, скулам, лбу, вновь губам.

— Не знаю, милорд.

— Как это, не знаешь? — мужчина нежно перехватывает до сих пор водящую по травинкам ладошку своей рукой, подносит к губам, обдавая горячим дыханием. Так действительно намного лучше. Она и не подозревала, что так замерзла.

И отвечать правду ему было совсем не страшно. Смотря в теплые серые глаза, почему-то ничего было уже не страшно.

— Не знаю, как тут оказалась, милорд. Ничего не помню. Только свое имя.

— Наверняка имя очень красивое.

— Альма, — девушка пожала плечами. О красоте собственного имени она почему-то подумать не успела. Проведенное на опушке время вообще потратила как-то бездарно. Сидела, смотрела по сторонам, дышала, ждала… Чего?

— Очень красивое, Альма. Безумно красивое.

— А ваше? — девушка то и дело чувствовала, как ладошки касается уже не только дыхание, но и губы. Пусть она и не помнила, как тут оказалась, откуда вышла и куда должна была прийти. О том, что посторонний мужчина не должен целовать, знала. Стоило аккуратно высвободить руку, но Альма этого не сделала.

— Ринар.

— Ринар? — глаза девушки расширились. Ей показалось… На долю секунды показалось, что это имя ей знакомо. Правда надежда быстро погасла — вспомнить, откуда оно может быть знакомым, Альма не смогла.

— Да, душа, — согретой уже ладони коснулся очередной поцелуй.

— Что вы делаете здесь? — когда в разговоре наступила пауза, сердце Альмы почему-то защемило. Ей ужасно не хотелось, чтоб лорд пропал так же неожиданно, как появился.

— Кое-что искал.

— Нашли?

— Уже нашел.

— Что? — девушка оглянулась по сторонам, пытаясь понять, что же заставило нового знакомого бродить по лесу в одиночку.