Душа моя – Крым

Ночью стало прохладней. Всё стихло. Только слышался стук колёс, железное громыхание буферов и сцепных устройств поезда. За окном мелькали редкие огоньки. Поезд мчал Айше к новой жизни.

Утром поезд остановился в Самарканде. На привокзальной платформе стояли бабушки в платках и белых передниках с ведёрками клубники, черешни и зелёного урюка. Продавались пирожки. Некоторые пассажиры вышли на перрон купить еды. Тут же появились местные продавцы лепёшек. Они стали прохаживаться по вагону, наперебой прелагая круглый горячий хлеб. Айше впервые увидела необычные, блестящие, золотисто-красноватые лепёшки, посыпанные чёрным кунжутом.

Высокий черноглазый парень нахваливал свой товар:

– Купи, девушка. У меня самые вкусные лепёшки.

– Какие интересные, большие, тяжёлые. И пахнут вкусно! Айше втянула в себя аромат хлеба. От него исходил сладковато-пряный запах.

Пожилая женщина с нижней полки объяснила:

– Это самаркандские лепёшки, других таких же во всём свете нет.

– Почему? – удивилась Айше.

– Потому что вода и воздух Самарканда имеют уникальные свойства. Такая лепёшка остаётся съедобной целых три года, достаточно хорошо сбрызнуть её водой и прогреть в тандыре. И она опять свежая. В нашем народе о ней есть легенда.

Айше отломила кусочек.

– И правда, необычный вкус! Расскажите мне эту легенду, пожалуйста, – попросила она женщину.

– Ну, хорошо! Слушай: «Однажды хан бухарский спросил у своих советников: «Почему в Бухару везут лепёшки из Самарканда, ведь их можно печь в Бухаре?». Ему ответили, что только испечённые в Самарканде лепёшки будут вкусными, но шах не поверил советникам и приказал привезти самаркандских лепёшечников в Бухару. Но лепёшки всё равно не получались такими, как нужно. Думали, ломали голову советники, решили, что дело в самаркандской муке и воде. Привезли из Самарканда тандыр, муку, воду, но и тогда лепёшки не получились такими же, как в Самарканде. И тогда мастер сказал: «Всё дело в воздухе. Такого воздуха, как в Самарканде, нигде нет». Но так как воздух перевезти нельзя, ему позволили вернуться домой, а люди вновь, как и раньше, стали возить

лепёшки из Самарканда».

– Да, это чудеса! Прав был Карим-ака.

– А кто это Карим-ака?

– Мой знакомый, хороший человек, – ответила Айше, вспомнив своего попутчика.

За разговорами быстро прошло время в пути. И вскоре проводник громко известил пассажиров:

– Приготовьтесь, станция – Каттакурган!

В окно поезда среди встречающих Айше пыталась разглядеть свою тётю. Она спустилась с подножки вагона, огляделась и вдруг услышала:

– Айше, я здесь!

Айше не узнала Медине. Это была какая-то пожилая женщина с почерневшим лицом. «Но тёте всего сорок два года» – промелькнуло у неё в голове. Женщина обняла её.

– Ты что, не узнаёшь меня, Айше?

– Медине-абла! – воскликнула Айше.

Из-за небольшой разницы в возрасте она называла тётю Медине-абла (сестра).

Женщины обнялись, расплакались и долго так стояли, не в силах расстаться.

– Ты совсем не выросла, – сказала Медине, – такая же малышка.

– Что ты, Медине-абла, мне уже двадцать восемь лет.

– Вот, познакомься, мой муж – Абдулла.

– Здравствуй, Айше, – поприветствовал Абдулла, – как доехала, всё в порядке?

– Здравствуйте! Всё хорошо!

– Ну, поедем домой. Надо до ночи успеть, – сказала Медине.

– А что, нам ещё далеко ехать?

– Конечно, мы в поселении живём. В колхозе работаем.

– Мне надо отметиться, что я прибыла на место назначения.

– Мы сейчас по пути заедем в спецкомендатуру, в районный центр Пайшанбе.

Они сели на повозку, запряжённую лошадью, и поехали. Айше была счастлива. Вот она долгожданная встреча! По дороге она рассказала о себе и сыне.

– Медине-абла, ты расскажешь, как доехала до Узбекистана тогда, в 1944 году? Тяжело было?

– Приедем – обо всём поговорим, – ответила Медине.

В спецкомендатуре Айше было указано прийти завтра к начальнику отдела за направлением на работу.

Только ближе к вечеру они подъехали к Кадану, поселению крымских татар. Дом Медине оказался глиняной постройкой, мазанкой с плоской крышей, на которой цвели маки и васильки, росла трава. Рядом стоящие мазанки тоже «процветали». Все дома́ были побелены. Крымские татары всегда белили свои постройки. Это придавало их жилищам чистый и опрятный вид. Смотрелось это красиво – цветущие белые дома с красными от маков крышами. Даже в самых сложных условиях проживания везде и во всём татары поддерживали порядок и чистоту.

– Вот наш дом, не хоромы, но самые красивые цветы у нас на крыше, – улыбнулась Медине. – Он построен из земли, глины и камышей, вот и цветёт.

Во дворе росли молодые деревца: яблоня, черешня, персик, кусты малины, роз и сирени. Под навесом из камышей находилась супа́ (глиняное возвышение над землей прямоугольной формы), на ней стоял топчан (деревянное покрытие). На топчане расстелен дастархан (скатерть). Вокруг него циновки из соломы.