Душа моего духа

— Честно говоря, я не вполне понимаю, в чём состоит наше предательство. Чем мы можем помочь Создателям и духу земли? Как мы можем изгнать Тина? Он говорил мне, что между духом и его богами должно быть полное доверие, и что воля богов имеет большую силу, но я не знаю, что именно мы можем сделать.

— Я тоже не знаю.

Какое-то время они молчали, исподтишка поглядывая на переговаривающихся на палубе мужчин.

— Я надеюсь, что в душе есть вода. Пойду, смою с себя эту гарь. — Найли посмотрела на горелые, мокрые клочья ночной рубашки. — Жаль, что мы не оставили здесь никакой одежды.

Зайдя в тесную кабинку душа, Найли опустилась на пол и с силой прикусила большой палец, пытаясь сдержать крик. Только бы кто-то признался, только бы Тин пустил её обратно на Младшую землю, к себе. Только бы он снова поверил ей. Неужели он действительно сможет сжечь их, если никто не признается? Давясь рыданиями, Найли включила душ и сунула голову под прохладную воду. Только бы всё обошлось. Неужели можно настолько бояться того, кого ты любишь?

Посмотрев вслед подруге, Эльмира вышла на палубу и присоединилась к мужчинам. Увидев её, они замолчали, и даже Лари не смог встретиться с ней взглядом.

“Неужели они подозревают меня?” — ужаснулась Эльмира и неловко проследовала мимо мужчин на другой конец палубы. Сжимая поручень, она смотрела на светлеющее небо, в котором мелькала бесформенная стая птиц. За всё время, проведённое на Младшей земле, они не видели ни одной птицы, и вдруг — целая стая. Эльмире казалось, что птицы двигались неестественно медленно, меняясь местами, создавая причудливые фигуры, чем-то похожие на буквы.

— Если это — послание, то очень вовремя, — прошептала Эльмира, вглядываясь в беспорядочный рисунок. — Мне ещё никогда не было так страшно.

* * *

Как заставить кого-то сознаться в деянии, за которое им грозит мучительная смерть? Не найдя ответа на этот вопрос, четверо путешественников провели большую часть дня в своих каютах, только иногда выходя наружу. Когда их пути пересекались, они неловко задевали друг друга взглядами, стараясь случайно не обвинить кого-то, перед кем потом придётся извиняться. Макс всячески избегал Найли, то ли потому, что уже сказал всё, что думал, то ли потому, что сожалел о сказанном.

В камбузе оставались запасы еды, в основном консервы и замороженный хлеб. В обед они встретились там, безмолвно разложили упаковки и сделали себе сухие бутерброды. Уходя, они на мгновение задержались, делая последнюю попытку найти какое-то слово, какой-то жест, которые помогли бы им опознать стоящего среди них предателя. Потом они угрюмо отступили к лестнице.

— Я не хочу умирать, — почти неслышно произнесла Эльмира.

— Если ты — не предательница, то тебе не о чем волноваться, — ответил Макс и посмотрел на Найли.

— Но если предатель не признается, то Тин избавится от всех нас, — не сдавалась Эльмира. — А вдруг он будет нас пытать?

Найли издала сдавленный стон и упала на колени, прижав руки к животу. Содержимое бутерброда вывалилось из её рук растрёпанным месивом.

— Чувствуешь себя виноватой, Найли? — В насмешливом голосе Макса отчётливо слышалось обвинение.

— Это — не вина, Макс. — Лари погладил Найли по волосам. — Это — страх. Так выглядит животный страх.

Найли бросилась в свою каюту. Её тошнило.

* * *

Когда до назначенного им времени осталось полчаса, четверо путешественников встали у борта, напряжённо вглядываясь в берег и сжимая поручень, как будто все они собирались признаться в чём-то ужасном.

— Время вечеринки приближается. — Макс попытался пошутить, но его никто не услышал.

Найли почти справилась со своим страхом и теперь стояла вместе со всеми, ожидая назначенного часа. Её попытки смыть запах гари с волос не увенчались успехом. “Неужели я думаю о моём внешнем виде в такой момент? Что со мной происходит?” Её сердцебиение участилось от мысли, что она скоро увидит Тина. “Почему меня так тянет к нему, даже в такой момент?” В этом мужчине, в этом существе таилось какое-то родство, какое-то непонятное ей смятение, и ей хотелось положить ладонь на его горячую грудь и пронизать её успокаивающим холодом.

“Родственная душа, — с усмешкой подумала Найли. — Может ли у духа быть родственная мне душа? Или всё это — всплеск моего больного воображения? Вот сейчас мы и узнаем, чего стоит выдуманная мною сказка”.

— Думаю, что нам пора, — провозгласил Макс.

Эльмира приникла к Лари. Сначала мужчина нахмурился, потом осторожно обнял её за плечи.

“Что говорят в таких случаях?” — задумался он. — Всё будет хорошо, детка, — произнёс он вслух.

Эльмира потёрлась щекой о его плечо.

“Зачем я ей соврал? Ничего хорошего уже не будет”.

Они по очереди спрыгнули за борт и поплыли к берегу.

“Это — конец, — пронеслось в мыслях Найли. — Почему же после такого сказочного начала, конец всегда должен быть плохим?”

* * *

Земля больше не горела, и, глядя вокруг, четверо недоумевали, каким образом Тину удалось поджечь камни. Дымящееся чёрное месиво застыло неровным покровом. Хлопья сажи парили в воздухе, и, чтобы не вдыхать всю эту гарь, они прикрыли лица остатками одежды.