Душа Императора

— Мудрейший был человек, но до смешного невезучий и абсолютно несчастный. Когда говорят, что только счастливый человек имеет право властвовать, имеют ввиду как раз Майли. Несчастный Владыка делает несчастными своих подданных.

— Там ошибка какая-то в годах жизни. — Кивнул я на кристалл.

— Почему ошибка? Все верно. Прожил бы на пару сотен дольше, если бы не разбился.

Я сглотнул, поднимая на Эзнера взгляд.

— Сколько сотен?

Помощник управляющего смотрел на меня не понимающе.

— В смысле… сколько у вас тут продолжительность жизни?

— У кого как. — Пожал плечами Эзнер. — Все как раз зависит от «материала информационной составляющей» и связанности с полем.

— С чем? — Я крикнул, не сдерживаясь.

— Ну смотри, практически все ланиты…

Эзнер замолчал, догадавшись, что я перестал его понимать. Устало вздохнул, собираясь с мыслями.

— Извини, Эзнер, но я действительно не местный.

— Я понял. Ланиты — это одна из древних рас людей. Зачастую их внешний облик является эталонным. И не потому, что ты или я можем назвать их красивыми, а из-за природной способности на животном уровне внушать окружающим симпатию. Чаще всего они высокого роста, хотя женщины бывают как высокими, так и очень маленькими.

Волосы либо белые, либо черные. Вот они все как один либо псионики, что чаще, либо маги, либо одновременно и то и то. У ланитов средняя продолжительность жизни где-то восемьсот лет. Вот они — раса долгожителей. А если из людей, то псионики могут жить до трехсот, если постараться до четырехсот лет. Но это редко и только высшие ступени. Маги так же. Рейнджеры еще сильно связаны с землей и тоже, бывает, переживают свой век. Простые же люди без особых талантов, как я или ты, ну сто — сто пятьдесят лет максимум.

— А… — Поперхнулся я и кивнул. — То есть с нами все в порядке? Наша вечность ограничена годами?

— Максимум одним веком.

— Ты меня успокоил. — Улыбнулся я широко. Снова очень сильно захотелось курить.

Я вдруг вспомнил ангелов. Вдруг они мне в прабабушки годятся?

— А помнишь ангелов? Псиоников — телохранительниц? Они ланиты?

— Вряд ли. — Ответил Эзнер. Я был уверен, что он улыбается. — Скорее, они просто ангелы.

— Бессмертны, что ли?

— Угу.

На этот вечер с меня было достаточно. Махнув рукой на издевающегося надо мной мужика, я побрел к себе в комнату. Сколько же лет Арханцель? А может ли быть тот старый видок ланитом? Его внучка — точно же ланит. Хотя кто их знает, хоть бы клеймо ставили… Нет, если он ланит, то либо маг либо псионик? Ух, какой скрытный старикашка, все видоком претворяется…

Я спал беспокойно, постоянно просыпаясь и ворочаясь. Давно не было подобных ночей без сна. Иногда казалось, что я больше не усну. Потом, просыпаясь в холодном поту, я был уверен, что, закрыв глаза снова, уже больше не проснусь.

Физически я ощущал, как Марго отдаляется все больше и больше. Она не могла не знать, что я думаю о ней. Я, ведь, всегда так громко думал… Все на свете я отдал бы в эту ночь, чтобы оказаться на том корабле. Хотя бы как тогда — за стенкой, но рядом. С ужасом я думал о моменте, когда она окажется за непреодолимой гранью миров… В то, что я могу пережить и, тем более, забыть ее — не верилось абсолютно.

Но что было более болезненно: жить с ней в нашем родном мире в бесправной нищете, видеть ее и ребенка, надеяться на ответные чувства… или же остаться здесь с надеждой рано или поздно забыть ее — я действительно не знал. Я склонялся к решению вернуться домой. Но это грозило оказаться несчастным абсолютно по всем пунктам и, в конце концов, пожалеть о возвращении. Я был дома. Я чувствовал это так ясно, как понимает человек, вернувшийся из командировки. И дело было даже не в том, что я нашел здесь себя, хоть и благодаря дару вундеркинда Андреса. Даже простым клерком, кем угодно я бы чувствовал себя здесь как дома.

Сев на кровати, я в очередной раз понял, что не усну. Поднявшись, направился в кабинет за свежим списком. Но на столе было пусто. Тогда я заглянул к Эзнеру. То ли еще, то ли уже, но деревянный парень сидел на своем месте. Удивленно поздоровавшись, я прошел.

— Что-то рано ты сегодня…

— Это ты заспался, Саша. День на дворе.

— Как день? — Еще более удивленно я посмотрел на улицу. Там, по-прежнему, было темно.

— Птицы летят. — Ткнул пальцем в небо помощник управляющего. Я подошел к окну.

Не нужно было высовываться (а точнее, было очень страшно) из окна, чтобы увидеть черную беспросветную тучу на небе. Огромные силуэты диких летунов и заполняющие все свободное пространство птички-невелички плотной массой двигались над Зальцестером и окрестностями, насколько хватало взгляда.

— Перелетные что ли? На юг летят? — Уточнил я, не решаясь оторвать взгляд от этого устрашающего зрелища. Эзнер ничего не ответил. Спине стало как-то уж совсем не уютно. Обернувшись, я встретился взглядом с его потрясающими глазами, моргающими обоими веками.

— Северяне довоевались…

— Что это значит?