Душа и слава Порт-Артура

Флот жил спокойней и уже в феврале 1899 года провел первую боевую стрельбу. Но результаты ее были так удручающе низки, что командование эскадры надолго прекратило всякие попытки превзойти береговую артиллерию. Мишенью для стрельбы служила старая китайская ипань на берегу Талиенванской бухты и созданные вокруг нее на скорую руку макеты батарей. Эскадра отстрелялась дружно, но ипань осталась целой и невредимой, а потери понесли, как это ни смешно, сами стреляющие корабли. На «Наварине» оторвало ствол 6-дюймового орудия, на «Владимире Мономахе» от сотрясения потекли котлы, на «Рюрике» сорвало с крепления пушку.

Пока Порт-Артур с большим трудом старался укрепить свою оборону, в мире изменилось многое. В 1900 году в Китае вспыхнуло боксерское восстание. Против восставшего народа был брошен семидесятитысячный экспедиционный корпус интервентов. Регулярные войска Англии, США, Японии, Германии, Франции и России в короткий срок подавили восстание и заняли Пекин. Начался неприкрытый грабеж страны. На Китай была наложена огромная контрибуция, составлявшая более чем полтора миллиарда рублей.

Самый лакомый кусок отхватила Россия, полностью оккупировав Маньчжурию. Это, естественно, не понравилось ее партнерам. Прежде всего враждебную позицию по отношению к России заняла Япония, которая к тому времени окрепла и мечтала не только о Маньчжурии. Англия и США приняли самое деятельное участие в разжигании войны между Россией и Японией. В 1902 году был подписан англо-японский договор, в котором прямо говорилось, что одна из сторон обязана сохранять нейтралитет, если другая будет вести войну из-за Китая, и оказывать помощь союзнику, вплоть до вооруженных сил, в случае его войны с несколькими державами. Американцы, верные своему торгашескому духу, не мудрствовали лукаво на дипломатическом поприще и предоставили Японии заем на 500 миллионов рублей. Сумма эта по тем временам была весьма велика. На строительство одного из мощнейших флотов в мире японцам хватило 200 миллионов рублей.

Теперь Япония была уверена, что сможет успешно воевать с Россией. Подготовка к войне шла самыми быстрыми темпами. На американских займах небывало быстро росло промышленное производство, особенно машинное. Это позволило Японии построить самый современный флот — к началу войны по мореходным и огневым качествам он был одним из сильнейших в бассейне Тихого океана. Одновременно с флотом создавалась многочисленная кадровая армия для вторжения на материк. Всего на строительство вооруженных сил с 1896 года по 1903-й Япония израсходовала почти миллиард иен. Для того времени это была колоссальная сумма.

Пока шла подготовка армии и флота, японское правительство вело активную дипломатическую игру. Сначала России было предложено признать протекторат Японии над Кореей. Русское правительство отклонило это предложение. В августе 1903 года Япония с провокационной целью потребовала от России унизительных уступок, позволяющих ей закрепиться в Маньчжурии, и вновь получила отказ. Но подобные отказы не смущали японцев. Они были готовы начать войну немедленно, к тому же знали, что Россия к войне не готова.

В декабре того же года Япония, по сути дела, выступила с ультиматумом относительно своих прав на Маньчжурию. Не готовое к войне царское правительство согласно было пойти на уступки, но момент был упущен, да и вся японская дипломатия являлась не больше чем игрой. Один из видных государственных деятелей Японии, граф Окума открыто заявлял: «Мы должны воевать с Россией». А газета «Ници-Ници», не стесняясь, писала: «Вперед же, пехотинцы Ниппона, вперед, кавалеристы Страны восходящего солнца, бейте и гоните дикую орду, пусть наше знамя водрузится на вершинах Урала…»

На улицах Токио и других японских городов распевали песню:

Долой всю Русь! Пора настала,
Сыны Ниппона! Горе ей —
Закон и честь она попрала,
И нет для нас врага страшней.
Настал же час, настало Время!
Мы восстановим вновь закон!
Войны не тяжело нам бремя.
России смерть! Вперед, Ниппон!
Вперед за солнцем лучезарным
Зовут знамена! Уж пора!
Вперед на бой с врагом коварным!
Погибнет Русь! Ниппон, ура!

С такими лозунгами и подобными песнями закончился 1903 год, последний год мира.

Поезд должен был прийти в Порт-Артур только утром, а пассажир из третьего купе не переставал одолевать проводника вагона, кондукторов, старшего смены одним и тем же вопросом: «Не подъезжаем ли?» Железнодорожникам он изрядно надоел, но вступать в пререкания с пассажиром никто не решался.