Дурные

Она развернулась и быстро и не оглядываясь пошла прочь, вглубь леса. Её слегка шатало, но деревья вовремя подставляли ей свои стволы, чтобы вести, куда она желала.

— Нелли! — Лана шагнула было следом, но тут же затормозилась на невидимой черте перед жёлтым огоньком. Кривой домик с окошком не моргал, кривой домик не дымил трубой, слегка поблёскивал стёклами и там будто стоял кто-то… Лана судорожно выдохнула и сдала назад. Нелли успела уже скрыться в потёмках за деревьями.

Лана вернулась к машине.

— Куда это она? — едва повернувшись, спросила Агнешка. Её трясло мелкой дрожью.

— Не знаю, — сказала Лана.

— Будем ждать её?

— Да, — Лана помолчала. Бросила назад механически. — Сколько, Лис?

— Без пяти, — сглотнув, прошептала та.

— Хорошо. Подождём десять минут.

— Почему не пять? — отозвалась Агнешка. — Не двадцать?

— Потому что десять.

Она снова вышла. Нагнулась убрать из-под колеса банку, оброненную Нелли на выходе. Пиво уже разлилось, и Лана аккуратно выставила банку сбоку от дороги.

— Вообще, так себе идея — разделяться, — в смешке Агнешки послышалось что-то близкое к всхлипу. — Это ж… классика…

На краю обочины остался лежать Неллин телефон с брелоком-корги с пухлыми белыми крыльями. Лана подобрала его и уселась с ним обратно на своё место. Оглянувшись на Агнешку, сняла и протянула ей свою бурую кофту-кардиган:

— На, возьми. Трясёшься вся.

— Это с нервняка. Мне не холодно.

— Хочешь простудиться сейчас? — это прозвучало почти как угроза.

Агнешка обдумала что-то.

— Нет, — сказала она и взяла кофту. — Не хочу.

Она тщательно утопила в мягкой бесформенной вязке голые руки и шею, но так почти и не повернула голову от дороги.

Лана, не прикрывая до конца дверь, изучала лесные потёмки, будто в них возможно было ещё кого-то различить и найти. Несколько раз прогудел клаксон, но никто не отозвался на него. Ветер поднимался и делался резче, катя что-то по дороге. Постепенно, но неотвратимо чернел небосклон позади.

— А если она не вернётся через десять? — почти неслышно спросила Алиса, и её не услышали.

Снаружи было холодно. Снаружи поблёскивала луна или солнце, снаружи шумел лес, дышал глубоко и тяжко, словно знал какую-то тайну, но не хотел вот так запросто её выдавать первым встречным — или даже вторым.

Снаружи сгущался мрак. Чем-то рокотнуло. Лана вздрогнула, но так и продолжала, не двигаясь, вглядываться между деревьев.

Ветер опрокинул пустую банку из-под пива и понёс её вперёд по обочине, бренча о гальку.

— Восемь ноль пять, — доложила тихо Алиса.

— Поехали, — кивнула Лана, закрыв дверь, и застегнула ремень.

Посмотрела на Агнешку. Та, опустив голову, упрямо сжимала пальцами руль.

— Ну?

Агнешка прогудела ещё раз, долго и настойчиво. Затем тронула рычаг, надавила на педаль, и лягух медленно съехал с обочины.

11

Ich sag dir: tanz, tanz, tanz, wenn der Himmel fällt,

Ich sag dir: tanz, tanz, tanz in die Unterwelt,

Denn träumend bin ich aufgewacht,

Hab mich totgeträumt in dieser Nacht.24

Mantus

Долгое время ехали в тишине. Час или два, может быть, сутки. Дорога стелилась под колёса и молчала. Агнешка молчала тоже. Алиса сидела, почти вжавшись в левую дверь, словно всем своим видом показывала, что не претендует на вторую половину дивана.

— Слушайте, я не сделала ничего такого, — сказала наконец Лана.

— Что? — как-то мимо неё проронила Агнешка.

— Ну… Нелли. Я не хотела её ударить. Просто она истерила, я… Говорят же, что когда люди истерят, — она сбилась. — Я никогда раньше так не делала. Наверно, это надо как-то по-другому.

— Тебя вроде никто и не обвиняет, — Агнешка в первый раз на неё покосилась. — Ну и тем более… так-то я сейчас веду.

Алиса, вскинув на неё взгляд, тут же уронила его обратно.

— Я отсчитывала, сколько минут, — тихо отозвалась она.

Лана, разыскивая что-то в щёлке под крышкой бардачка, заговорила:

— Она просто понесла какую-то хрень… Как с начала, как всю дорогу. Ну, вы слышали. Всё это время. Только ещё хуже, я не знаю что. Почему она… я не знаю, что не так с ней случилось.

— Она бесила, да, — Агнешка снова на неё не взглянула.

Лана оставила бардачок в покое.

— Слушайте, девчата, хватит на меня смотреть как на врага народа.

— Почему как на врага народа? — Алиса удивлённо подняла голову.

— Не знаю. Дед так говорил. «Что ты на меня смотришь, как на врага народа» — ну, это когда я на него злилась или что-то в этом роде.

Агнешка выдохнула подобие смешка:

— Какая прелесть. Надо это запомнить.

Воздух в салоне чуть расслабился от этого и выдохнул тоже. Лана пересела удобнее и отвернулась посмотреть в окно.