Дурная

– Знаешь, я многое переосмыслила. Жизнь прожила, как черновик писала. Так ведь я ж только тебе желала и желаю счастья. Хочу поговорить с тобой. После нашей ссоры сердце у меня прихватило. Оказалось – инфаркт. И я вдруг поняла, что… – задохнулась мама. – не переживай, просто сейчас у меня давление снова высокое. А моя помощница недоступна. Макар, ты прости меня.

– Мама, – прохрипел я, слушая несущиеся в ухо короткие гудки. Почти бегом бросился на парковку, костеря на все лады архитекторов, спроектировавших торговый центр. Чтобы добраться до машины, приходится преодолеть километры сияющего стеклом и рекламами лабаза.

Не ехал я до дома матери. Низко летел. Чертов лифт полз словно большая черепаха, доводя до безумия.

Я набрал номер Данаи. Страшно захотелось услышать ее голос, чтобы не рехнуться. В груди поселилось какое-то странное предчувствие чего-то дурного. Словно лифт, везущий меня вверх, странным образом рушился в ад. Но я гнал это мракобесие.

– Слушаю, – любимый голос немного отрезвил. По крайней мере я перестал задыхаться в замкнутом пространстве подъемника. Странно, клаустрофобией я не страдал никогда.

– Дань, я задержусь сегодня. Отвези Леху в школу, пожалуйста.

– Что – то случилось? Я могу помочь? – нотки заботы в тоне Данаи окончательно развеяли все мои страхи.

– Нет, детка. Подготовь самое лучшее свое платье и жди. У меня кое-что есть для тебя. Сюрприз, – прошептал я, чувствуя себя полнейшим истериком и дураком. Все будет хорошо. Иначе и быть не может. Я люблю эту непонятную мне женщину, и сегодня скажу ей об этом. Черт, никогда не думал, что признаваться в любви не страшно, а бесконечно приятно. И я хочу с ней провести остаток жизни. Да, именно так.

– Макар, я не люблю сюрпризов. Просто скажи мне, что случилось? Я могу помочь? – голос Данаи дрогнул, и мне захотелось оказаться рядом с ней, прижать к себе и развести руками все, что ее тревожит. Но вместо этого я снова превратился в дурашливого лося.

– Этот тебя ошеломит, Лама. Но придется тебе набраться терпения. У меня есть срочное дело. Надо заехать к маме, она плохо себя чувствует.

Даная на том конце провода вздохнула. Знаю, она не любит водить машину. Смешная. Ей нравится гулять пешком, глазеть на людей, одетых в яркую одежду. Я замер возле шикарной двери в материну квартиру. Сердце опять кольнуло предчувствие, но я отогнал навязчивый иррациональный страх. Отпер замок своими ключами.

Ну не похож был ароматизированный воздух в матушкиных хоромах, на скорбную юдоль лежачего больного. Пахло пирожными, яблоком и чем то знакомым. Едкий парфюм, перебивающий все остальные запахи. Слабый, но очень навязчивый. Вспомнить не могу, чей он.

Мама выплыла мне навстречу, одетая с иголочки, причесанная. В вечном полумраке, поддерживаемом ею маниакально, она казалась если не девушкой, то очень молодой женщиной.

– Сынок, ты все таки приехал, – улыбнулась родительница, сверкнув белоснежными венирами.

– Ты слабо похожа на умирающую, – ухмыльнулся я, рассматривая брючный костюм известнейшего бренда, натянутый на подтянутую фигуру родившей меня женщины.

– Милый, ты фотограф и должен знать, что женщина в любом состоянии должна блистать. Вот Катенька именно такая и была у тебя. Кстати, она мне очень помогла, когда я в больницу попала. Прекрасная, отзывчивая девочка. Она могла бы стать тебе прекрасной женой.

– Мама я женат, и счастлив. Понимаешь? – вздохнул я. Черт, на хрена я приперся сюда. Повелся как пацан. – Не лезь в мою жизнь. В прошлый раз из этого не вышло ничего хорошего.

– Ах, да, ты женат на той милашке. Прости. Я снова сую свой новый нос не в свое дело, – фальшь в голосе маменьки, казалось, можно потрогать. – Знаешь, я ведь тебе желаю только счастья. Ты мой единственный мальчик. Мой сыночек. Кровиночка. А она… Знаешь, ты заслуживаешь большего, как по мне. Но это же твоя жизнь. Я много думала над тем, что натворила… Надо бы мне познакомиться поближе с невесткой. Она любит пирожные?

– Не начинай, ма. Я не Станиславский, но тебе не верю. Артистка ты гораздо более посредственная, чем районный гинеколог. Ты права. Это моя жизнь. И я сам хочу наделать ошибок, их решить и жить так, как нравится. Даная любит пирожные. И она добрая, настолько, что может быть сможет полюбить даже тебя. Прости, но мне пора. У меня сегодня важное дело. Я купил кольцо и буду делать предложение настоящей женщине. Не искусственной стерве, которую ты боготворишь.

– Макар, просто прошу, выпей со мной чаю. Больше ничего не нужно. Просто побудь со мной немного. Твои планы не денутся никуда. Всего часок. Что-то у меня видно сахар упал, голова кружится, боюсь одна в таком состоянии оставаться. В последнее время у меня страшные панические атаки, – тихо простонала мать. И да, сейчас она неважно выглядела. Бисеринки пота на лбу и взгляд какой-то расфокусированный. – Я просто хочу чтобы ты знал, что раскаиваюсь. И у меня блины есть с шоколадом. Твои любимые.