Дурная

– Не подходи, – взвизгнуло исчадье и шмыгнуло носом. – Ну, пожалуйста. Я не буду петь больше, только… Только позволь мне спрятаться в туалете.

– Так этот стон у нас песней зовется? – хохотнул я, наступая на уже плачущую супружницу, отчего-то красную словно свежесваренный омар. А, шнур от пылесоса я вырвал из стены вместе с розеткой. Девка обмякла и отбросила трубку. – И что же я должен сделать, чтобы больше не слышать восхитительного пения сирены?

– Надеть трусы, для начала, – голос матушки за моей спиной показался мне раскатом небесного грома. Боже, я же забыл, что сплю без белья. На поломойку мои явления в неглиже давно не производят подобного эффекта. Поэтому я и думать забыл о том, чтобы натянуть нижнее белье. Я содрал с дивана покрывало, обернул им бедра и спокойно пошел к бару, даже не оглянувшись на недовольный мамулин монолог. Мать его, я забыл, что сегодня выпить не получится. Ну не отдадут нам тогда мальчишку, если я под шафе явлюсь на заседание комиссии. Чертова девка всхлипнула, и сорвавшись в бодрый галоп скрылась в кухне. Из-за этой овцы я прощелкал звук лифта, а точнее признаки надвигающегося армагеддона. Давно пора отнять у матери чип и ключи, чтобы она не являлась вот так, как снег на голову. Уже сто раз я пожалел, что дал ей запасной комплект. – Бухать с утра моветон. Хотя, свадьба же. Кстати, скажи мне, дорогой, почему я узнаю, что мой сын женился из бульварных пасквильных желтых листов? И твоя новая домработница убирается из рук вон плохо. Нужно было оставить старую. Подушка на диване лежит не правильно, и ваза стоит криво, – хорошо поставленным контральто возвестила посланница Люцифера на земле.

– Кучеряшка, куда ты? Или я недостаточно брутален без трусов? – злодейски хохоча я внутренне готовился к общению с неподвижно стоящей за моей спиной мамусенькой, да живет она вечно, но подальше от меня.

– Мама, я тебя не ждал, – навесил я на лицо улыбку, прежде чем повернуться к родительнице. – Твой новый нос восхитителен. Очень сочетается со шляпкой. Кто делал? Василич, или…

– Китайцы. Не заговаривай мне зубы, подлец, – ухмыльнулась маман, скривившись так, что я испугался, что у нее поплывут филлеры. – Кто она? Дочь префекта, племянница депутата госдумы или супермодель? Я хочу увидеть мою сноху. Девочка еще спит? Не буди, я подожду.

– Так ты ее видела, – хмыкнул, готовясь получить припадок, с заламыванием рук и имитацией предсмертного состояния. Моей маме не в доктора идти было нужно. Вера Холодная в сравнении с ней просто сельская лицедейка. – Только что. Моя супруга дражайшая продавщица рыбного отдела супермаркета в Чертаново. Спать она не приучена. Встает с петухами и начинает хлопотать по дому. Уж такая рукодельница. А ублажает меня как…

– Господи, избавь меня от подробностей. Это вот это вот чудище? О боже, я сейчас потеряю сознание, – простонала родительница, подошла к дивану, чтобы было падать мягко и красиво обрушилась на несчастную мебель. – Она беременна? Господи, я так и знала, что ты со своей неразборчивостью когда-нибудь ты притащишь в дом захребетницу и прощелыгу. Но чтоб вот такую… Сколько ей лет? У меня внук будет? Скажи, не заставляй меня умирать в неведении.

– Внук у тебя точно будет. И очень скоро, надеюсь… Эй, кучеряшка, тебе лет сколько? – заорал я в недра затихшей квартиры.

– Двадцать пять, – девка появилась на пороге с подносом в руках, исходящим ароматным паром, пахнущим чаем, булками и чем-то еще невероятно притягательным. – Я принесла завтрак. Подумала, что вы захотите разрядить создавшуюся обстановку чашечкой чая. Кстати, в кухне шаром покати. В шкафчиках даже соли нет. Мне пришлось идти в магазин. Очень надеюсь, что вашу часть вы возместите.

– Я уже расплатился натурой, детка. Ты видела то, что многим недостижимо. Скажи я божествен.

– Вы себя переоцениваете, – фыркнула поганка. А я совсем забыл о матери, валяющейся на диване в позе умирающего лебедя. Потому что мне страшно захотелось выдрать у ламы из рук поднос, и сожрать чертову булку, а потом закусить этой мерзкой нахалкой, и выдрать уже ее.

– Ты не знаешь скоолько лет твоей супруге? Прекрасный, современный брак. Старородящая еще, – простонала мать. – Она родит нам дауна, или аутиста. Мой внук обречен. Да еще и наследственность у девки наверняка отягощенная. Алкаши в роду, умственно отсталые.

– Зато подлецов нет, – нахмурилась Даная. Надо же, а она когда сердится очень даже ничего. Нос раздувается, глаза похожи на грозовое небо и губы. Черт, проклятое покрывало. – Кстати, в следующий раз уличную обувь снимите в прихожей, и предварительно предупреждайте о своем приходе. Когда в доме ребенок, нужно соблюдать гигиену и режим. И еще, мы опаздываем. Макар, наше дело будут через полтора часа слушать. Поэтому, ешь пончик, пока он не остыл и поедем, пожалуйста. Мне очень нервно.

– Ты позволишь этой, так разговаривать с матерью? – приподняла бровь мама, забыв умирать и превращаясь в королевскую кобру.