Дурная кровь

Разница заключалась в том, что Селин похитили в дату Фибоначчи, а значит, если это сделал один из Владык, мы искали не исчезнувшую девушку — не потенциальную Пифию.

Мы искали труп.

— Я хочу увидеть спальню жертвы, — сказала я. Я должна была узнать Селин Делакруа, а затем вернуться сюда и проделать всё это снова, пока я не найду то, что мы упускали.

Такова работа профайлеров. Мы снова и снова погружались в темноту.

— Я отведу тебя в комнату Селин, — не спросив разрешения, Майкл зашагал к дому. Я поймала взгляд агента Стерлинг. Она кивнула мне.

— Я подожду здесь, — сказал мне Дин.

Пока мы профилировали, я не чувствовала разделявшего нас расстояния, но теперь я вспомнила обо всём, что я от него скрывала, о насмешливых словах его отца.

— Хочу снова прожить произошедшее, — продолжил Дин. — Здесь что-то не так.

Что-то не так, — подумала я. И где-то в глубине меня раздался шепот: и всегда будет не так. Я отдам этому делу всё, что у меня есть. Буду отдавать снова и снова, пока от той, кем я была — от девушки, которую любил Дин — не останется и следа, как от смытого волной замка из песка.

Проигнорировав появившуюся с этими мыслями тупую боль, я последовала за Майклом к дому. Меня догнала Лия.

— Идешь с нами? — спросила я.

Лия изящно пожала плечами.

— Почему бы и нет? — тот факт, что она не попыталась соврать, застал меня врасплох. — Не отставай, — сказала мне Лия, обгоняя меня. — Я бы не хотела остаться с Майклом наедине в комнате его бывшей.

Майкл говорил, что Селин была единственной, кому было на него не плевать. Он называл её красивой. Называл её прозвищем. А прерывистые отношения Лии с Майклом плохо заканчивались.

Каждый раз.

Мы догнали Майкла, когда он замер на пороге комнаты Селин. Остановившись рядом с ним я увидела то, что заставило его помедлить.

Автопортрет. Я знала наверняка, что Селин сама нарисовала эту картину. Она была просто огромной. Как и на фотографиях нашей жертвы, на картине была изображена девушка, которая не хотела быть элегантной. Краска лежала на холсте густо, рельефно — картина была почти трехмерной. Заметные, грубые мазки. Селин нарисовала себя от плеч. Темная, сияющая кожа, была обнажена. А выражение её лица…

Незащищенное, уязвимое и яростное.

Майкл уставился на картину. Ты читаешь её, — подумала я. — Ты знаешь, что именно чувствует девушка на картине. Ты знаешь, что чувствовала девушка, нарисовавшая её. Знаешь, также хорошо, как знаешь самого себя.

— Она рисовала не кистью, — Лия позволила нам усвоить её слова и продолжила. — Дорогая Си-си нарисовала эту картину ножом.

Мой мозг мгновенно добавил эту крупицу информации к тому, что я знала о Селин.

— Сколько вы готовы поставить на то, что наш вооруженный ножом Пикассо чистит свои кисти керосином? — спросила Лия. — Обычно для этого используют скипидар, но, кажется, Селин Делакруа не любит обыденное. Не так ли, Майкл?

— Ты теперь профайлер? — спросил у Лии Майкл.

— Просто большая поклонница искусства, — возразила Лия. — Однажды я шесть недель жила в уборной музея Метрополитен.

Я взглянула на Лию и подняла бровь, понятия не имея о том, было ли это правдой или откровенным враньем. В ответ Лия протолкнулась мимо Майкла в комнату Селин.

— Если Селин чистит кисти керосином, — пробормотала я, размышляя вслух, — у неё должен быть запас. Не очень много, но…

Но достаточно, а значит, ты мог и не приносить его с собой. Я сделала паузу. А если ты не принёс его с собой, возможно, ты не собирался сжигать её живьем.

Всё это могло оказаться совпадением. Всё — дата, керосин.

— Думаешь, ФБР не понимает, что керосин могут использовать как растворитель? — прочитав мои эмоции в выражении моего лица, просил у меня Майкл. — Ты правда считаешь, что Бриггс и Стерлинг не о подумали об этом, прежде чем взяться за это дело?

На месте преступления стоял ужасно сильный запах керосина. Такое количество не могли пролить случайно — но почему-то Лия не хотела, чтобы я отбрасывала эту вероятность.

Почему?

Майкл шагнул в комнату Селин. Мельком взгляну на Лию, я последовала за ним.

— На стенах ещё две картины, — нарушив тишину, отметила я. Селин повесила картины рядом друг с другом — сочетающиеся части жутковатого, абстрактного комплекта. На первый взгляд левый холст был абсолютно черным, но, чем дольше я смотрела на него, тем заметнее становилось уставившееся на меня из темноты лицо.

Лицо мужчины.

На первый взгляд картины были пусты, но искусная игра со светом и тенями создавала изображения. Второй холст выглядел пустым, затенённым лишь в нескольких местах. Картина выглядела абсолютно абстрактной, пока ты не понимал, во что складывались пробелы.

Ещё одно лицо.