Дурман

— Вот такая у них, у Ганчовских, закваска, значит, — наконец-то раскрыл рот дед Боню. — Старый Ганчовский уж в летах был, а восемнадцатилетнюю девку спортил…

— Он еще не старый был тогда, — воспротивился дед Илю. — Да и девка-то была перестарок…

Дед Боню зашевелился, чтобы возразить, но Ангел Мачков его опередил:

— Слышь, дед Илю, — в глазах его заиграли веселые чертики, — а верно, что бабка Ганчовская вроде с тобой ходила, когда девкой была, а Ганчовский ее у тебя отбил? А?

Все так и осклабились: Хе-хе-хе…

— Ходила, ходила… — рассердился тот. — Нечего зря языками болтать. С ним ходила, не со мной, а я помогал только…

— A-а, ну, значит, я неправильно понял, — протянул Мачков, продолжая улыбаться. И снова спросил: — А как же ты им помог-то?

— Как помог? — дернул усом дед Илю. — А вот так и помог… Своему человеку, да еще и сроднику, как не поможешь? Да и когда это было… Молодые мы тогда были, кровь буйная… Море по колено…

— Когда же это было?

— Да еще до Соединения[7], — начал дед Илю. — Тогда я старшой был в нашем околийском управлении. А брат Иван, царство ему небесное, тогда депутатом был в Филибе[8]. Да только не больно своим депутатством занимался, все больше по всей Румелии шастал. Были тогда там Захари Стоянов, был еще капитан Панина, его потом в Софии повесили, так он с ними ходил по деревням, по селам комитеты составлял. Против властей которые. Ходил с ними и поп Ангел, греков в Станимаке прижимали… Вы, молодые, ничего этого не помните… А тогда времена были, не дай бог… Все тогда вперемешку пошло: и греки, и турки, и болгары — не разбери-поймешь, не то болгарская власть, не то еще не болгарская… Ну, а если услышим, грека там или турка пришибли, тут уж не без брата Ивана, царство ему небесное, обошлось. А когда в Чирпане заваруха началась — и он там всему голова. Кинулись его искать, в кутузку запереть — а его и след простыл. Коммунизма тогда еще не было, как теперь, но все равно один на другого накидывались, партия — против партии. Такое поднялось, хоть святых выноси… Брат против брата, сват против свата, как говорится… Ну, и когда уж совсем деваться некуда, послали нас вшестером в Филибе за порядком наблюдать, а я начальником… Ну, значит, прибываем мы туда, определились, на харчи нас поставили, — ждем. И вот однажды к вечеру вышел я на улицу поразмяться по бережку Марицы, глядь — брат Иван… Кинулся он ко мне, спасай, говорит, со всех сторон меня обложили… Что делать? На посту я стою, службу выполняю, а ведь он-то наш, деревенский, да и вроде родственник: бабка Ганчовска, царство ей небесное, Ташине Симитлийке, матушке моей матери, двоюродной или там троюродной сестрой приходилась… Тут я и задумался: человека в беде оставить? Нет, помогать надо! А вот тут-то я и вспомнил: в Филибе жил один из наших односельчан, — давно он туда переселился — лавчонка у него была в Каршияке… И вот мы с братом Иваном прямо к нему и нагрянули. Скрой, говорю, его у себя, а если что — не отвечаю… Соблюдай его, говорю, пуще глаза… И сидел у них брат Иван, пока Соединение не вышло. А ты думаешь, просто сидел — хвост прищемил? Нет, кровь другая, буйная… Девку с пути сбил, дочку-то хозяйскую. Да и что вы рты разинули? Понятное дело… Собой красив, силушка по жилушкам переливается, — с ума девку свел… За него, говорит, хочу замуж, люб он мне! Мать-то вроде ничего против не имела, а отец — ни в какую! Одна дочь, говорит, у меня, вдовому не дам… Та-а-ак… Но и брата Ивана голой рукой не возьмешь… И когда Соединение случилось, взял он меня — и туда, прямо к ним. Я, говорит, все устроил, все наладил и уговорился. Собрала она свои вещи и вечером вылетела из гнездышка. Брат Иван ждал нас с коляской. В католическом квартале жил один приятель, Йозо — его имя, так вот с его коляской, значит. Кони у него вороные, блестят на солнце, кони-звери — за три часа примчали в наше село… — Дед Иван помолчал, затянулся, но трубка уже погасла. Похлопал по карманам, ища табак, потом задумчиво заключил: — Вот и вся история.

— Это ты теперь ее так рассказываешь, а раньше, когда еще старый Ганчовский жив был, по-другому выходило, — Дед Боню хитро усмехнулся.

— Откуда тебе знать, как было, да ты и не слышал, как я рассказывал, — обиделся дед Илю, но скорее сделал вид, что обиделся. — А если знаешь лучше меня, ты расскажи…

— Ну что ж…

— Давай, валяй!

— Ты сам рассказывал, что, когда пошел к людям в гости, там встретился со старым Ганчовским. „Никому ни слова!“ — он, дескать, тебе сказал, и все.

— Слышал звон, да не знашь, где он, — заволновался дед Илю и даже отвернулся: — Ты брата Ивана и в глаза не видал, чего ты понимаешь? Таких, как он, сейчас днем с огнем…

— Да чего же в нем было такого особенного? — спросил Алтын. — Человек как человек. Даже я еще его помню…