Дурман

Она торопливо пригладила волосы, еще раз губы вытерла, а когда дернула ручку двери, Алексей ее за руку поймал. Напомнил:

— Я позвоню тебе завтра.

— Только не рано, я буду спать.

Он улыбнулся, руку ее отпустил, правда, успел пальцем провести по ее голому предплечью, отчего Ира в одно мгновение мурашками покрылась.

— Не рано, — пообещал он. — Пока, Ириска.

Ира из высокой машины выпрыгнула, но прежде чем захлопнуть дверь, в салон заглянула и сказала:

— Ты понимаешь, что ириска — это липкая, вязнущая к зубам конфета?

Он широко улыбнулся.

— Знаю. Моя любимая.

6

— Это было очень некрасиво с твоей стороны.

— Знаю, извини.

Судя по тому, как Света возмущенно фыркнула, его извинения приняты не были. Алексей спорить не стал, и убеждать жену, что подобное никогда не повторится, не стал, потому что это была бы откровенная ложь, и оба это знали. Поэтому действеннее было видимое осознание вины, и он именно этим все утро и занимался. Даже на работу решил поехать позже, чтобы спокойно позавтракать с семьей. Спустившись в гостиную, тут же увидел мать. Она, несмотря на достаточно ранее утро, девять часов, выглядела так, будто полночи только тем и занималась, что прихорашивалась для совместного завтрака с сыном. Софья Игнатьевна была бодра, свежа и румяна, хотя последнее относилось к достоинствам ее макияжа. Волосы как всегда убраны в замысловатую прическу, на каждой руке по перстню, а в глазах застыла вся всемирная скорбь. Явный признак того, что несмотря на ранее утро, она уже успела пообщаться по телефону с отцом. Что и неудивительно, Андреас всегда поднимался ни свет, ни заря, и любил говорить, что он, в отличие от некоторых, встретил в своей жизни бесчисленное количество рассветов, значит, его жизнь прожита не зря.

Алексей подошел к матери, наклонился и поцеловал ту в щеку.

— Доброе утро, мама.

— Доброе утро, милый. — Она даже по щеке его ласково потрепала, как в детстве. — Ты сегодня не торопишься на работу?

— Решил дать себе маленькую поблажку.

— Правильно. Для чего нужны подчиненные, если ты сам за них все делаешь?

Алексей понимающе усмехнулся.

— Что-то мне подсказывает, что ты говоришь о Викторе. — Он налил себе кофе, торопливо сделал первый глоток, и тогда уже повернулся к матери, хотя и без того знал, что увидит ее с выразительно поджатыми губами. Виктор, зам Алексея, был сыном давней подруги Софьи Игнатьевны, и она отчего-то была уверена, причем с самого детства мальчиков, что из Вити толка не выйдет. Наверное потому, что его мать, с которой Софья Игнатьевна когда-то училась в театральном, бросила институт на третьем курсе, ради замужества и ребенка. И хотя они продолжали дружить все эти годы, Софья Игнатьевна считала этот поступок полным безумием и безрассудством, а уж когда отец Виктора ушел из семьи, оставив жене в память о себе только сына, невероятно на него похожего, Софья Игнатьевна на мальчике и поставила крест. От которого Виктор не мог ни избавиться, ни отступить, правда, не слишком и старался, куролеся и меняя женщин с легкостью, которой бы в свое время позавидовал и Казанова. Но он был толковым проектировщиком, и на все остальные его недостатки, не касающиеся работы, Алексей готов был закрывать глаза. Но его матери моральные устои этого мальчика, как она продолжала его называть, всё время забывая о том, что этому мальчику недавно исполнилось тридцать три, не давали покоя.

— Конечно, я говорю о Вите. Галя мне только в субботу говорила о том, что он собрался жениться, но я не верю.

Леша удивленно вздернул брови.

— Витька жениться хочет? Ну, если только ради тети Гали. В нем я подобного желания не замечал.

— Вот и я о том же.

— А ты из-за чего переживаешь? Опять с отцом поругалась?

— Он сказал, что не собирается приезжать на юбилей Ганина. Как тебе это нравится? Неблагодарный дикарь. Я убеждала Родиона включить в цикл передач сюжет о выставке в Питере, а этот негодяй, получив свое, даже не собирается в качестве благодарности ответить на приглашение. С какими глазами я появлюсь на юбилее одна?

— Ты можешь сказать, что отец переживает и сломлен разводом.

Софья Игнатьевна презрительно фыркнула.

— Как же, сломлен он. Не удивлюсь, если узнаю, что он нашел себе новую дуру, только ради того, чтобы поднять себе настроение. Твой отец — бабник, Алексей. Не будь таким.

Он даже кофе от неожиданности этого высказывания поперхнулся, и поспешил кашлянуть в сторону.

— Господи, мама. Ты иногда как скажешь…

— А что, разве я неправду сказала? Всю жизнь таким был, и всегда будет. Пока уж совсем не обессилит. И к кому он тогда, интересно, подастся? К нам с тобой!

Алексей хотел поинтересоваться, не этого ли дня мама уже тридцать лет с нетерпением ожидает, но в последний момент заставил себя смолчать. Подобный намек мог привести к неожиданным последствиям, мама могла впечатлиться не на шутку, и тогда ему пришлось бы очень постараться, чтобы загладить вину.

В комнату вошла Света с сыном на руках, и Алексей невольно улыбнулся. А уж когда сын нетерпеливо потянул к нему руки, на душе и вовсе потеплело.

— Привет, чемпион. Как у тебя настроение сегодня?