Дурман

— Нет. В этом виноват он. Он всё знает, Света, он знает, в чём он виноват — и перед тобой, и передо мной, и перед своим сыном. Поэтому я и предлагала тебе поговорить с мужем, а не со мной. Что ты хочешь от меня услышать? Что я больше к нему не подойду, не увижусь с ним, не отвечу ни на один его звонок? Я включала утром телефон, и видела количество пропущенных. И поэтому ты здесь. И поэтому ты просишь меня… — сглотнула, — оставить его в покое. Потому что в нём нет покоя, и ещё долго не будет.

— Будет. Как только ты исчезнешь с его горизонта. Пройдёт немного времени, и он успокоится.

— Ты хочешь в это верить?

— А ты хочешь верить, что он будет по тебе страдать до конца жизни? — Света искренне рассмеялась над её доверчивостью, и Ира на самом деле почувствовала себя глупо. В Лёшкины бесконечные страдания она точно не верила. — У него семья, жена и сын. У него есть родители и любимая работа. Как долго у него будет хватать времени на тебя? Или ты предлагаешь, чтобы он жил на две семьи?

— Да ничего я не предлагаю! — сорвалась вдруг Ира.

Света удовлетворённо кивнула.

— Это я и хотела услышать. А ещё лучше, если бы ты уехала из Москвы. И тогда ты увидишь, как быстро он перестанет тебе звонить.

Понадобилось некоторое время, чтобы справиться с дыханием и удушающим комком в горле. Ира отодвинула от себя чашку с остывшим чаем, который так и не попробовала, схватила сумку и порывисто поднялась. Но напоследок сказала:

— Возможно, ты права. Возможно, это самообман, всё, что у нас с ним было. Он перестанет мне звонить, а я перестану о нём думать. Но перестанешь ли ты думать о том, что твой муж тебе изменил? Знаешь, вчера мой муж спросил меня: а смогла бы я простить измену? И мне нечего было ему сказать. Задай себе этот вопрос, прежде чем разворачивать военные действия по возвращению мужа в семью. Что ты будешь делать с отвоёванной территорией.

Выдохнула всё это на одном дыхании, кивнула Светлане на прощание, и почти бегом кинулась к выходу из кафе. Оказалась на улице, в духоте после прохлады кондиционеров, и замерла на крыльце, только в этот момент осознавая, что сопернице наговорила. И даже раскаялась. Нужно было просто уйти. Нужно было пообещать ей, что угодно — не встречаться с её мужем и не звонить никогда, и уйти. Так было бы правильно. Думается, мама бы поддержала именно такой исход этого непростого разговора, но Ира не сдержалась. Правда, не принялась доказывать Свете всю состоятельность их с Лёшкой отношений, намекать на долгую историю и общие волнующие кровь воспоминания. Пусть она останется лишь любовницей, которая появилась и её уничтожили противотанковой пушкой, так напугали, что она сбежала, заливаясь слезами. Кстати, слёзы на самом деле имеют место быть. Ира поспешно их вытерла, достала из сумки тёмные очки и водрузила их на нос. Голову вскинула, гордо вздёрнув подбородок. Она не будет больше из-за него плакать. Ей хватило истории пятилетней давности и минувшей ночи, когда она заснула лишь под утро, заливая слезами подушку.

Она пережила эту встречу и этот ужасный разговор. Она смотрела Лёшкиной жене в глаза, и даже сумела что-то сказать в свою защиту. Она не слабая, она ей соврала. Просто сильной быть не всегда удаётся. Она такой середнячок, которому и выжить удастся и с ума не сойти…

— Что ты здесь сидишь?

Надо признать, что она на самом деле сидела на лавочке в парке достаточно долго. В офис так и не вернулась, оставила там свой ноутбук, и не вернулась за ним. Поехала в сторону дома, свернула в сквер и села на неудобную покатую лавочку напротив небольшого фонтанчика. Сидела и думала о случившемся разговоре, а ещё предположения строила. О том, как Света домой вернётся, что Лёшке скажет, расскажет ему или нет, устроит ли скандал, хотя вероятнее, что промолчит. Она ведь спокойная и правильная, Лёша очень ценит эти качества в жене, а вот Ира бы устроила, если не скандал, то ссору бы точно, просто ради того, чтобы прояснить всё окончательно. Она бы и сейчас устроила и вопросы бы ему задала, важные и опасные, но не сделает этого. Потому что, если и не пообещала Свете, то всё равно просто отмахнуться от её просьбы оставить ей мужа, не может. Ей ведь тоже потребовалось неимоверная сила воли и смелость, чтобы решиться встретиться с любовницей мужа, и через себя переступить пришлось, чтобы ещё о чём-то просить, хотя, скорее всего, больше хотелось Ире в волосы вцепиться. Ира бы даже поняла и простила, и это было бы не так обидно, как Светины слова о том, что Лёша очень быстро о ней позабудет, если она исчезнет из его поля видимости. Забудет, перестанет её хотеть, любить перестанет… А ведь любит? Говорил, что любит. Совсем недавно говорил, даже на часы пересчитать можно. И вот Ира сидела на лавочке в сквере, не дойдя до дома каких-то ста метров, и считала эти самые часы. Пальцы загибала, и время от времени поднимала руку к лицу, чтобы слёзы вытереть.