Дури еще хватает

Утро без гольфа: сильный ветер, сырая трава. Много работал и теперь уж точно сделал больше половины. За 9 дней написал больше двадцати тысяч слов, неплохо. К сожалению, другого такого отрезка времени у меня не будет. Поговорил по телефону со Сью Фристоун. Она приедет в следующий четверг, просмотреть готовое. Оказывается, моему роману, который она упорно именует «Что дальше?», предстоит стать «важнейшим событием 1994 издательского года». Замечательно.

Позвонил также Иэн Маккеллен. Хочет, чтобы я провел в лондонском «Палладиуме» презентацию каких-то связанных с возрастом согласия[88] дурацких послаблений, которых добивается «Стоунволл»{96}. Ну, не столько презентацию, сколько постановку на обсуждение. Я согласился также поучаствовать в дебатах «Кембриджского союза» на ту же тему. Все это отнимет время, которого мне и так не хватает. А предстоит еще оргия в Альберт-Холле по случаю «Глобуса» Сэма Уонамейкера{97}.

Кстати, об Альберт-Холле: в субботу я, побывав на венчании Чарлза и Карлы Пауэлл{98}, должен буду отправиться на «Последнюю ночь Променадов». Ну, не их венчании — их сына.

После полудня, когда и в погоде, и в моем вдохновении наступило временное затишье, играл в гольф. Играл как гребаный гений. Еще только замахиваясь клюшкой, я попросту знал, что мяч пойдет по прямой и уйдет далеко. Впервые в жизни мне раз за разом удавались дальние броски и я почти на каждой лунке обходился одним ударом. Бёрди, пары и практически ничего другого. Смешно, потому что я наиболее нескоординированный и наименее способный попасть по мячу игрок из всех, кто когда-либо вытаскивал клюшку из мешка. Ну, бывает, надо полагать, что и медведь летает. Больше мне, наверное, никогда так не сыграть, стало быть, можно и порадоваться.

И роман подвигается. Галиматья, разумеется, и не более того, но, по крайней мере, я чувствую, что чего-то добился. Разрозненные элементы его сходятся один к одному. Пока ему не хватает, однако же, страстности. Мне хочется, чтобы над некоторыми страницами люди плакали, а этого я еще не достиг. Задачка сложная. Спи, дурень.

Четверг, 9 сентября 1993 — Грейшотт

Приемлемый день. Прилично поработал, больше 4000 слов. Из Флориды пришел почтой подарок Грега Сноу: «Колористическая книга лесбийской мохнатки», произведение Ти Коринни. Цитирую предисловие: «Изданный в 1975 году альбом “Колористическая книга лесбийской мохнатки” сразу приобрел бешеную популярность, хотя многие были недовольны его “ужасным” названием. В 1981-м, после трех переизданий, название было заменено на “Колористика вагины”, и книга практически перестала продаваться. Добро пожаловать в прежнюю (с небольшими добавлениями) “Колористическую книгу лесбийской мохнатки”. Можете раскрашивать ее в свое удовольствие. Содержащиеся в ней рисунки женских половых органов сделаны с натуры. Хочу выразить любовь и благодарность всем женщинам, которые участвовали вместе со мной в этом проекте, а также тем, кто ободрял и консультировал меня. Эти страницы — благодарная дань вашей энергии».

Выписка сделана из предисловия самой Ти. Имеется также небольшое вступительное эссе некоей Марты Шелли, озаглавленное «Начало»:

В начале начал мы появляемся из мохнатки, не из ребра некоего мужчины; мы омываемся водами и кровью родов, а не какого-нибудь пронзенного копьем бога. В начале начал женщины изготавливали горшки и кувшины, имевшие формы грудей и маток, и расписывали их треугольниками, то есть символами мохнатки.

Итак, первым из искусств было Искусство Мохнатки. Кости мертвецов складывали в кувшины — не затем ли, чтобы ускорить переход души в следующую матку? Быть может, женщины древности пели о том, как нежны, чувствительны, упоительны и сильны кольцевые мышцы, отделяющие одну жизнь от другой? Женщины уцелевших доныне племен поют хвалы своим мохнаткам, рассказывая, как хороши, длинны и полны их губы, как вьются и поблескивают от влаги их волосы.

Ну, знаешь ли, до’огуша…

Естественно, на страницах книги изображены уродливо деформированные подобия устриц, которые выглядят как последствия взрыва на складе донорских органов. Надеюсь, сказанное мной не отдает женоненавистничеством, — альбом «Цвет елдака» был бы точно таким же скотством.