Дуракам всегда везёт

Ну, а с утра началась обычная жизнь. И через год после утра первого, деревенского, внезапно понял Колыванов, что он больше не работает за зарплату, нужную семье, а живёт полной жизнью, не замечая, что получает в городе двести тридцать рублей каждого шестнадцатого числа. С огромным наслаждением живёт он и вдохновенно дышит ветрами, пахнущими травой с покосов, а зимой ловит ртом вкусные снежинки. Как в детстве. И в организме ничто даже не пытается заболеть. Жена помолодела, добрее стала и дороже почему-то. Хотя ничего, чтобы больше нравиться мужу, не делала. Колыванов за год под руководством доброго деда Ивана научился делать всё своими руками. Мотоцикл довел до ума. Как новенький стал ИЖ десятилетний. Крышу отладил, погреб сделал новый, колодец почистил и сделал глубже. Висел над водой на канате и лопатой с трёхметровым черенком снял со дна большой пласт грунта. Вода потекла резвее и стала чище. Да и вкус у неё стал как у родниковой. Окна зашпаклевал, вторую входную дверь сам сделал и поставил. Дом утеплил с чердака и в подполе толстым слоем стекловаты. Печь вторую сам сложил. Дед помогал, конечно, но больше советами. И в трёх из шести комнат тоже стало очень тепло зимой. В ноябре он купил в городе две пары лыж и они с Галиной изъездили большой лес ближний вдоль и поперёк. На мотоцикле вдвоём мотались в райцентр и город за нужными вещами и едой, которая не росла у них в огороде. В общем, вышла вторая жизнь у Колыванова лучше, чем первая. Про сердце он напрочь забыл. А ничем другим они за год ни разу не заболели. Даже не простывали. Ванька приезжал с невестой. Обещали пожениться, купить мотоцикл и в Ветровку переехать. А работать через год зоотехником Иван уже договорился в Знаменском.

Следующим летом собирали Миша с женой вишню кустарниковую на поляне. В июне, в самом конце, солнце не жгло ещё, а ласкало теплом нежным, ветерок южный приносил издали большие порции звенящей свежести и много незнакомых ещё, но удивительно притягательных запахов. Было уютно и на воле, и в душе. Жизнь в «мёртвой» деревне была куда живее и полезней, чем в суматошном и запыхавшимся от бесплодности суеты своей городе Зарайске.

А в последний день июня к ним на поляну приехали с незнакомым Мише своим приятелем Толиком на «запорожце» Дерябин и Тихоновский. Тоже поползали меж колючек дикого вишарника, потом вечером сходили в баньку русскую колывановскую, которую они с дедом Иваном довели да уровня экстра класса. Неделю пожили у товариша в огромном доме, а однажды ушли с утра, ничего не объясняя, и вернулись аж после обеда. Довольные, будто им только что выдали сразу по три квартальных премии.

– Мы дома себе купили. За сорок рублей мне. За сорок пять Тихоновскому. – доложил Дерябин. – На улице Семененко. Кто это такой?

– Антон Степанович Семененко – это первый председатель первого в Зарайской области колхоза «Ветровский». Колхоз создали здесь ещё в двадцать восьмом году. И был он колхозом до шестьдесят третьего. Потом стал четвертым отделением Знаменского совхоза. Ну, а сегодня это «мёртвое» село. Его вы видите, – рассказала Галина.

Мы долго, год целый, везде, где могли – про вас рассказывали, – Дерябин выпил чашку настоя шиповника с мятой и разгорячился. – Никто, ни один человек о вашем переезде слова плохого не сказал! Наоборот. Одобряли и задумывались. Мужики, так прямо очень глубоко в себя уходили. Мы как-то сидели в «Колосе». Шестеро нас было. И Димка Волынец, терапевт из заводской больницы, сказал, что живёт он как врач полноценно, а как мужчина – совсем неважно. Как же он сказал тогда? А! Вспомнил! «Только что разве долг супружеский всегда отдаю, говорит. Так это всё, блин! Как мужик я больше не годен ни на что. Лампочку ещё могу сам вкрутить. Было такое года два назад. А за пять последних лет в квартире газ исправно шел, зимой батареи не текли, обои не отклеивались, холодильник морозил и телевизор показывал. Даже утюг ни разу не перегорал. В окна не дуло, носки жена не штопала, выкидывала. У меня их много. Самая тяжелая работа моя дома – полностью обед сожрать. Ложку не выронить. Блин!!! А в деревне бы я сам всё делал. Там куда денешься? Ни аварийной по электричеству, ни быткомбината, чтоб стиральную машину оживить, если что. Снег во дворе городском два здоровенных лба лопатами и мётлами убирают. Потому и здоровенные! А я в это время телек смотрю с дивана. Мускулы на заднице накачиваю. Я же, блин, забыл, как гвоздь забивать. Потому, что уже некуда. Все вбили ремонтники из СМУ-2. Это что, жизнь мужчины? Везите, говорит меня в эту колывановскую Вишнёвку.» И, между прочим, не он один такое же примерно нам говорил.