Дурак умер, да здравствует дурак

Однако лицо человека, который появился ниоткуда и плюхнулся рядом со мной на скамью, было совершенно незнакомо мне. Человек носил исполинскую косматую черную бороду с толстыми седыми прядями; его длинные волосы были растрепаны и тоже изобиловали сединой, лицо казалось немного чумазым. На носу человека болтались очки с толстыми линзами в роговой оправе, правая дужка была поломана и небрежно склеена липкой лентой. Человек был среднего роста, но носил старый твидовый костюм на два-три размера больше, а красно-оранжевый галстук его был завязан таким здоровенным узлом, какого я не видел ни разу в жизни. Эти узлы прежде называли виндзорскими, и они были в чести у школьников, отлично успевавших по всем предметам.

– Привет, дитя, – сказал он голосом, трескучее которого мне еще не доводилось слышать. – Я профессор Килрой.

– Полагаю, вам уже известно, кто я, – ответил я.

– Конечно. «Короткая Простыня» как-то раз показал мне тебя.

– Корот... Ах, вы имеете в виду дядюшку Мэтта?

– Мэтта, Мэтта, его самого, – он вытер губы тыльной стороной ладони и рассеянно оглядел зал ожидания. – Пойдем куда-нибудь, промочим горло.

– Я предпочел бы остаться здесь.

– Ага, – он с прищуром посмотрел на меня сквозь свои очки. – Пуганая ворона, да?

– Если вы имеете в виду, что я, наконец-то, научился никому не доверять, то вы правы.

– Смышленый малыш, – сказал профессор. – Я так и знал, что у Мэтта не может быть совсем уж глупых племянников.

– Вы хотели о чем-то поговорить, – напомнил я ему.

– Да, верно, – Килрой снова вытер губы, опять обвел взглядом зал и добавил:

– Я бы опростал стопочку, а? Нервы, знаешь ли. Скверно, что нас видят вместе.

Тут уж занервничал я. Быстро оглядевшись и не заметив ни одного пулемета, я спросил:

– Чего это вы волнуетесь?

– Не хочу больше их злить.

– Кого?

– Ребят Коппо.

– Кого-кого?

Он посмотрел на меня.

– Так ты и вовсе ничего не знаешь, что ли?

– Сроду не слыхал о ребятах Коппо, – ответил я.

– Откуда же, по-твоему, взялись денежки?

– Почем мне знать? Откуда-то из Бразилии.

– Правильно. От Педро Коппо.

– Он – один из ребят?

– Не-а. Он был их папашей.

– Был?

– Слушай, можно мне начать с самого начала, а? – спросил Килрой.

– Конечно, – ответил я.

– Ты слыхал о Бразилиа?

– Кажется. Это новый город.

– Точно. Его начали строить лет десять назад в чертовой глухомани, где и вовсе ничего не было. Там сколочено немало состояний, сынок. Много денег.

Я и сам какое-то время держал там лавочку в рабочем районе. Халупа-Сити, слыхал?

– Лавочку?

Профессор сделал вид, будто сдает карты.

– Картишки, – пояснил он. – Эти южноамериканцы обожают азартные игры. Горячая латинская кровь, понятно?

– А у дяди Мэтта тоже была там лавочка?

– Недолго. Мы знали друг друга много лет, иногда объединялись, иногда работали каждый сам по себе. Понимаешь, о чем я?

– Полагаю, что да.

– Ну так вот. Была там эта пташка Коппо, – продолжал профессор. Педро Коппо. Расчищал место, участок под строительство Бразилиа, ясно?

Грузовики. Владельцы грузовиков нажили там несметные богатства. У Коппо было по пальцу в каждом пироге. – Килрой поскреб своей клешней воздух.

– Понимаю, понимаю, – сказал я.

– Ну, а «Короткая Простыня» его обул. Изящно так, в яловые сапожки.

Мошенничество было довольно сложное. Проселочные дороги и все такое. А я вошел в дело, когда дядьке понадобился исследователь от «Дженерал моторс».

Он нагрел Коппо где-то на миллион, – воспоминания так возбудили профессора, что он даже замахал рукой. – Мне досталось сто косых. Остальное хапнул «Короткая Простыня», а потом уехал в Рио и начал веселиться.

Я решил выстрелить наугад и спросил:

– Там-то он и повстречал Уолтера Косгроува?

Потому что Уолтер Косгроув был единственным известным мне пациентом доктора Луция Осбертсона. К тому же, он жил в Бразилии одновременно с дядей Мэттом.

Профессор Килрой сначала вздрогнул, потом принялся рьяно вытирать губы и чесать где-то у себя за пазухой.

– Косгроув? – переспросил он. – Кто такой Косгроув?

– Это неважно, – ответил я, прекрасно понимая, что профессор Килрой знает, кто такой Уолтер Косгроув. Но я не видел причин развивать эту тему.

Не хотелось бы спугнуть профессора раньше, чем он поведает мне ту часть истории, которую считает достойной моего слуха. Поэтому я спросил:

– Что произошло потом? Когда дядя Мэтт поехал в Рио.

– Что произошло потом? – эхом откликнулся Килрой. – Потом Педро Коппо покончил с собой. Ну кто бы мог подумать? Он был смышленый малый и без труда сделал бы себе еще миллион. Но вместо этого выпал из окна там же, в Бразилиа. А поскольку кругом были одни новостройки, он грохнулся прямиком в жидкий бетон.

– О! – воскликнул я. – Иными словами, я унаследовал кровавые деньги?

– Да уж не кровные. Теперь-то на них и вовсе одна кровь, – ответил профессор. – Педро Коппо, «Короткая Простыня», вот-вот добавится моя, а возможно, и твоя тоже.

И Гаса Риковича, подумал я, но говорить об этом вслух не было нужды.

– Ребята Коппо, – сказал я, начиная понимать, что к чему. – Сыновья.

Они решили отомстить за отца?