Дурак умер, да здравствует дурак

– Чтобы все было справедливо. Разумеется, я должен дать ему возможность поторговаться.

– Потор... Но вы... Вы не...

– Извините, дружище, но не могу не сказать вам, что вы заикаетесь.

– Вы чертовски правы! Я заикаюсь! Что это за... Я приду в шесть часов, а вы скажете: нет-нет, цена поднялась, вторая сторона предлагает столько-то и столько-то, стало быть, вам придется заплатить столько-то и столько-то.

– Возможно, – рассудительно сказал он, признавая разумность моего довода. – Вот что мы сделаем: ограничим торг двумя ставками. Вы играете в пинокль?

– В пинокль? – переспросил я.

– Две ставки при торге. Это как в пинокле.

У меня ум зашел за разум.

– Да какое мне дело? – взорвался я. – Пинокль? При чем тут пинокль?

Сначала вы говорите, что имеете сведения на продажу, потом вам надо совещаться с другой стороной. Господи, то две ставки при торге, то какой-то пинокль! Может, вы вовсе ничего не знаете! Как вам такая мысль? Может, у вас пять тузов в колоде! Каково, а? Это как в очко: ни черта у вас нет, и вы просто блефуете, – я вскочил на ноги, подталкиваемый бессильной злостью. Не верю ни единому вашему слову. Вы не получите от меня и тысячи центов.

– Покер, – поправил он меня.

– Что?

– Это термин из покера. Он означает, что вы блефуете, делая вид, будто у вас пять карт одной масти, хотя на самом деле их всего четыре, – Рикович поднялся. – Мне блефовать не надо, у меня – флеш. Жду вас в шесть часов.

– Я знал, – сказал я, наставляя на Гаса Риковича палец. – Я знал, что это из покера. Вот как вы меня расстроили.

– Уж простите, приятель, – ответил он. – Когда вернетесь нынче вечером, постараюсь не добавлять вам огорчений.

Глава 20

Очко – это такая игра, в которой вам сдают две карты рубашками кверху, а остальные, если они вам нужны, – наоборот, воткрытую. Цель игры состоит в том, чтобы подобраться как можно ближе к двадцати одному очко («картинки» идут по десять), но ни в коем случае не набрать больше этого числа. Если в конце кона вы оказываетесь ближе к двадцати одному очко, чем банкомет, стало быть, выигрыш ваш.

Покер – это такая игра, в которой вам сдают пять карт. Если среди них попадаются две парные – это хорошо. Четыре – еще лучше, а три карты одной масти – и подавно. А еще есть стриты, флеши, стрит-флеши, аншлаги и четыре в масть.

Я просто хочу сказать, что все это мне известно. Я не знаю, почему говорил, что «блефовать» – это термин из очко. В очко только один термин «очко».

Как бы там ни было, когда я на нетвердых ногах выбрался из квартиры Гаса Риковича, то немедленно взял такси и поехал на север, в банк, чтобы во второй раз на дню снять деньги со счета.

Сидя в медленно пробиравшейся сквозь вечные нью-йоркские заторы машине, я размышлял, не надувают ли меня в миллионный раз. Действительно ли Гас Рикович знает, кто убил дядюшку Мэтта? И, если знает, скажет ли? А если знает и скажет, будет ли мне в этом какой-нибудь прок?

В книжках про частных сыщиков, которых я начитался вдосталь, все герои покупают сведения, и сведения эти непременно оказываются стопроцентно точными. Бог знает, почему никто никогда не сбагривает частным сыщикам туфту. Но я – не частный сыщик, и вполне возможно, что именно сейчас Гас Рикович готовит три большущих короба без крышек, чтобы нагрузить их враками.

И я куплю эти враки. Я знал это не хуже, чем Рикович. Я понятия не имел, каким еще способом смогу что-либо выяснить. И, если уж бросать деньги на ветер, то хотя бы попытавшись сначала установить, откуда он дует.

Однако, чтобы швырнуть деньги в воздушный поток, надо по меньшей мере взять их в руки, а это не всегда так просто, как кажется. И уж совсем непросто, если вы доверили ваши денежки банку.

– Крупная сумма, – с сомнением проговорил кассир, разглядывая мой расходный ордер.

– Мне нужно сотенными купюрами, – сказал я.

– Минутку, – ответил он, снял трубку и проверил мой счет. Похоже, то, что услышал кассир, взволновало его. Он положил трубку и капризно уставился на ордер.

– На счету достаточно, – заметил я.

– Оно, конечно, так, – ответил кассир, изучая ордер, и добавил: Крупная сумма.

– Сотенными, – повторил я. – В конвертике, если у вас найдется.

– Минутку, – повторил он, и мне на миг показалось, что я угодил во временную петлю, и теперь все будет повторяться снова и снова несчетное число раз и так ни к чему и не приведет. Но вместо того, чтобы снова снять трубку и проверить мой счет, кассир куда-то ушел, прихватив ордер с собой.

Я привалился к конторке и стал ждать. Стоявшая за мной женщина с буклетом Рождественского клуба в руке сердито посмотрела на меня и перешла в другую очередь.

Кассир вернулся в сопровождении еще одного человека, который всячески стремился выглядеть не менее щеголевато, чем Гас Рикович, только у него ничего не получалось. Разумеется, вместо белого махрового халата на человеке был серый костюм. Может, в этом и заключалась причина тщеты его усилий.

Человек улыбнулся мне как механический Санта-Клаус в витрине и спросил:

– Чем могу служить?

– Можете выдать мне деньги по ордеру, – буркнул я. – Сотенными купюрами, если они у вас водятся.