Дурак умер, да здравствует дурак !

- Итак, что мне делать? Спровадить ее?

После чего опять поднял трубку на воздуси, чтобы вместе с Шарлин выслушать ответ. Должен признаться, он меня удивил. Добрьяк сказал:

- Нет-нет, ни в коем случае, Фред. Разыграйте волнение и тревогу, мой мальчик. Если сумеете, возмутитесь! Сделайте вид, будто вы не хотите жениться на ней и блефуете, но боитесь, что ваши позиции непрочны. Если нам удастся заманить этих людей в суд... - Он не договорил, потому что снова начал хихикать и повизгивать.

Я поднес трубку ко рту и спросил:

- А какой мне в этом прок?

- У ее родни водятся денежки? - осведомился Добрьяк. - Есть собственный дом? Какое-нибудь дело?

- Извините, я сейчас, - сказал я. - Она забыла закрыть за собой дверь, и тут сквозит.

Я подошел к двери и явственно услышал затихающий перестук каблучков. А потом снизу донесся истошный, но тоже затихающий крик:

- Ты за это заплатишшшшшшшь!

Я тихонько прикрыл дверь, в кои-то веки испытав столь непривычное для меня ощущение торжества.

Глава 17

Снова взяв трубку, я услышал голос Добрьяка, повторявшего:

- Алло! Алло! Алло!

- Алло, - сказал я.

- А, вы здесь. Где вы?

- Пока не могу сказать, - ответил я.

- Фред, нам настоятельно необходимо встретиться...

Тут он ошибался. Настоятельная необходимость заключалась в другом: я должен был как-то овладеть положением. Подпустив в голос стальных ноток, я сказал:

- Повторяю последний раз: прекратите называть меня Фредом.

- Можете звать меня Маркусом, - ответил он.

- Я не хочу звать вас Маркусом, - заявил я ему. Вероятно, это были самые грубые слова, с которыми я когда-либо обращался к человеческому существу. - Я хочу называть вас мистером Добрьяком. А вы зовите меня мистером Фитчем.

- Но... но ведь так не годится. Все называют друг друга просто по имени.

- Все, кроме нас с вами, - уточнил я.

- Ну... - с сомнением протянул он. - Хозяин - барин.

От этих слов я аж просиял, но постарался не дать улыбке прокрасться в мой голос.

- Да, еще одно, - сказал я. - Мне нужно немного денег.

- Э... разумеется, Фр... фррр... Разумеется, они же ваши.

- Вы можете получить какую-то сумму без моего письменного распоряжения?

- Э.. ну...

- Я вас ни в чем не обвиняю, - сказал я. - Просто хочу знать, есть ли способ перевести немного денег так, чтобы я ничего не подписывал и никуда не являлся?

- Лучше бы вам, конечно, прийти сюда, - ответил он. - Или, если угодно, мы могли бы встретиться где-ни...

- Есть ли такой способ? - внятно повторил я.

И после новой порции вселенского безмолвия услышал:

- Да, есть.

- Хорошо. Я хочу, чтобы вы взяли четыре тысячи долларов и положили их на мой счет в "Чейз Хэновер", отделение на углу Двадцать пятой улицы и Седьмой авеню. Секундочку, я продиктую вам номер счета.

Я отправился на поиски чековой книжки и в конце концов обнаружил ее в кармане пиджака, где она лежала уже пятые сутки. Вернувшись к телефону, я снова услышал:

- Алло! Алло! Алло!

- Да перестаньте вы, - сказал я.

- Я думал, вы положили трубку, Фр... ффу... Как вы себя чувствуете?

- Превосходно. Итак, номер моего счета - семь, шесть, ноль, пять, девять, два, шесть, два, два, девять, три, восемь. Записали?

Добрьяк прочитал номер вслух.

- Хорошо, - сказал я. - Переведите деньги завтра утром. Причем наличными, чтобы я мог сразу начать снимать.

- Непременно, - пообещал он. - Что-нибудь еще?

- Да. Квартира моего дядьки. Ее уже сдали, или я могу попасть туда?

- Квартира принадлежит вам, - ответил Добрьяк. - Она - часть недвижимости. Это кооператив, и ваш дядька был владельцем.

- Передайте ключи швейцару, - велел я и добавил:

- Нынче же вечером.

У меня не было намерения отправляться туда сегодня, просто я начал постигать науку лукавства.

- Сделаем, - пообещал Добрьяк.

- И не вздумайте отираться поблизости, когда я буду там.

- Я ваш поверенный, Фр... фуф...

- Что?

- Ваш поверенный. Есть вещи первостепенной важности...

- Ключи - швейцару, - распорядился я. - Вот вещь первостепенной важности.

- Сделаю, сделаю, - заверил меня Добрьяк. - А теперь давайте поговорим.

- Потом, - ответил я и положил трубку, поскольку знал, как опасно позволять людям вовлекать меня в разговоры.

Вечерело, и я подумал, что разумнее всего было бы затемнить окна. Так, на всякий случай. Следующие двадцать минут я провел, пытаясь соорудить какие-нибудь светомаскировочные шторы из одеял, полотенец, простынок и занавески душевой кабинки. Когда все было готово, квартира сделалась похожей на подземелье. Вероятно, тут прекрасно смотрелся бы будапештский струнный квартет. Но зато я с полным основанием полагал, что ни один уличный соглядатай не увидит света в моих окнах, а это было главное.