Дунай

У баварских лесов были свои пророки, Waldpropheten, вроде Мюльхиазля, жившего при Виндбергском монастыре около 1800 года и пророчествовавшего об апокалипсисе и о возрождении в новом мире. В 1934 году в этом монастыре в течение недели укрывался Адольф Эйхман, чтобы пройти нечто вроде духовного очищения. Как сообщает Трост, в книге гостей до сих пор можно прочесть написанные рукой Эйхмана слова благодарности за приют и гостеприимство, за глубокие переживания и за трогательную привязанность. «Treue um Treue»[46], — записал Эйхман в монастырской книге 7 мая 1934 года. Технократ массовых убийств любил размышление, внутреннюю сосредоточенность, мир лесов и, возможно, молитву.

26. Двойной подбородок Вильсхофена

На фотографиях видны жирные затылки, трясущиеся от смеха двойные подбородки, раздутые, словно бурдюки, животы, свиные рыла, потные от безостановочного потребления пива и от хохота. Понятно, отчего бог пьянства Дионис может быть только богом вина, а не пива. На снимках — встреча в Пепельную среду в Вильсхофене, расположенном в Нижней Баварии, — политическое собрание, уходящее корнями к проводившимся на протяжении веков ярмаркам и рынкам скота. На этом народном празднике, некогда связанном с крестьянским миром, а с недавнего времени частично перенесенном в Зал Нибелунгов в Пассау, победу празднует Христианско-социалистический союз, а вместе с ним и Франц Йозеф Штраус, у которого с точки зрения физиогномики есть все задатки для того, чтобы пробиться наверх: полная жизненной силы, бьющая через край смесь — пот, исключительное политическое чутье (превращающее его в лидера международного уровня), пошлость, энергия и плебейско- реакционная демагогия. До 1957 года Вильсхофен был не столько площадкой Штрауса и ХСС, сколько «Bayernpartei», Баварской партии, и ее рычаще-мычащего лидера Йозефа Баумгартнера. Как пишет Карл Амери, Баварская партия еще была по-настоящему связана с популистской, сельской, религиозной традицией, которую она выражала и которая более столетия являлась альтернативой просветительско-либеральным силам, приведенным в начале XIX века к власти выдающимся министром фон Монжелой.

Фон Монжела создал просветительско-авторитарное государство, руководил которым бюрократический аппарат, политическая машина, во имя прогресса и разума надевшая на общество смирительную рубашку. В соответствии с диалектикой просветительства баварская государственная машина шла путем модернизации, проводя реформы и добиваясь заметного гражданского прогресса, однако идеальная работа этой машины в итоге подавила общество и насильно подчинила его административному механизму.

Противники фон Монжелы — «черные», крестьяне и клерикалы, представляли традицию и одновременно реакцию, обращенный в прошлое популизм, но в то же время они нередко выражали истинные народные нужды, стремление к свободе и автономии, к сохранению исторического своеобразия, которое, естественно, сопротивлялось тому, чтобы быть стертым с лица земли якобинско-абсолютистским деспотизмом.

Старый, извечный конфликт между прогрессивным тираническим Разумом и многообразием — то консервативным, то либеральным. Карл Амери, ставший свидетелем исчезновения своего любимого баварского народа, видел в истории Баварии медленное, бесконечное слияние этих двух сил, антагонизм которых обеспечивал определенную диалектику и возможность альтернативы политической власти. Постепенно машина перемалывала и превращала в часть собственного механизма и те популистские элементы, которые выступали против нее, включала в свой инвентарь те плебейско-консервативные устремления, против которых она подняла скипетр просветительского Разума, а народные силы, со своей стороны, выражали теперь не протест снизу, а интересы власти.

ХСС воплотил в жизнь совершенный тоталитаризм, симбиоз бюрократической машины и глубинной связи с народом, — вот почему эта партия безраздельно царит в Баварии. Баварская партия Баумгартнера, три года правившая в коалиции, в которой не нашлось места для ХСС, еще говорила от имени старинного баварского партикуляризма и его истинно народных слоев, со всеми достоинствами и недостатками этого архаичного явления. В 1957 году коалиция распалась, а вскоре в результате не вполне ясных событий Баумгартнер сошел с политической сцены. С тех пор ХСС представляет в Баварии единственную власть, рядом с которой даже власть Церкви кажется слабой; унаследовав и объединив в себе две противоположные традиции, партия стала всеобщей. Так Вильсхофен оказался маленьким зеркалом, отражающим нивелировку мира, глобальную интеграцию, которая в западных обществах объединила в единый главенствующий механизм просвещение и народный романтизм, рационализацию и иррациональное, бесконечное планирование и случайный разрыв связей, серийное производство и умножение трансгрессии.

27. В граде Пассау