Читаем Думай, что говоришь полностью

Поэтому упрямого человека, настаивающего на своем, не взирая на авторитеты, называют «непрЕклонным», а ветку дерева или ухо к земле (например, витязь в сказках) «прИклоняют».

А что с выражением «негде голову пр…клонить»? Какая буква там должна стоять – «е» или «и»? Подумайте сами! А потом проверьте в словаре! Например, в словаре Ушакова.

* * *

И, наконец, о слове «приобнять». Если вы поищете его значение с словарях, то почему-то обнаружите в словарной статье под заголовком… «Кондратий». И узнаете, что «болезнь, недомогание; похмелье; грусть, тоска» называются «кондратий приобнял». А что это за словарь? «Словарь русского арго» В.С. Елистратова. Теперь ясно, что это слово также уместно лишь в художественных произведениях – чтобы характеризовать героя как малообразованного, возможно, происходящего из криминальной среды. Вот так слова несут информацию не только о том, что происходит, но и о том, кто их говорит. И лучше об этом не забывать.

<p>Сюрпризы управления</p>

Но иногда и сами глаголы показывают норов! Например, требуют, чтобы зависимые от них существительные стояли в определенных падежах, а иногда – даже с определенными предлогами. Например, так:

Делать – кого? что? – винительный падеж.

Свита делает короля.

Делать комплимент барышне.

Существительные во всех остальных падежах, сочетаются с этим глаголом только при наличии еще одного существительного в винительном падеже (как во второй фразе) и зависят уже от существительного, а не от глагола. Да и то, не во всех падежах!

Делать задание отца.

Делать погремушку ребенку.

Делать дырку гвоздиком.

Делать доклад о динозаврах.

Обычно эти премудрости мы усваиваем в детстве и легко справляемся с ними, даже не задумываясь. Но бывают случаи, когда не все получается так просто.

Вот, например, глагол «смотреть». Он также требует винительного падежа:

Смотреть на (кого?) девушку.

Смотреть на (что?) картину.

Казалось бы, все просто. Но если мы не просто смотрим, а любуемся, то нам нужно совсем другое управление:

Не «любоваться на девушку», а «любоваться девушкой» (кем? – творительный падеж).

Не «любоваться на картину», а «любоваться картиной» (чем? творительный падеж).

* * *

Также не стоит путать словосочетания с глаголами, имеющими разное управление:

Уделять внимание (чему? дательный падеж) проблеме – обратить внимание на (что? винительный падеж) проблему.

Сказываться на (чем? предложный падеж) положении – оказать влияние на (что? винительный падеж) положение.

Прижиться в (чем? предложный падеж) семье – привыкнуть к (чему? дательный падеж) коллективу.

Препятствовать (чему? дательный падеж) развитию – тормозить (что? винительный падеж) развитие.

Преисполниться (чего? родительный падеж) радости – проникнуться (чем? творительный падеж) радостью – его переполняла (что? именительный падеж) радость.

Предостеречь от (чего? родительный падеж) опасности – предупредить об (о чем? предложный падеж) опасности.

Показывать (что? винительный падеж) силу – свидетельствовать о (о чем? предложный падеж) силе.

Отчитаться о (о чем? предложный падеж) проделанной работе – отвечать за (что? винительный падеж) проделанную работу.

Осудить на (что? винительный падеж) смерть – приговорить к (чему? дательный падеж) смерти.

Добраться до (чего? родительный падеж) озера – подъехать к (чему? дательный падеж) озеру.

Беспокоиться о (о ком? предложный падеж) ребенке – тревожиться за (кого? родительный падеж) ребенка.

* * *

А вот еще пример. Вы видите ошибки в этих предложениях?

Перейти на страницу:

Все книги серии Русский без ошибок

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки