Духи рваной земли

Глава 8. Бога здесь нет

Иветта отложила письмо и подняла глаза. Молчаливые и серьезные, перед ней стояли двое – Брент и Штукарь. Спрашивать, не они ли те самые Редакторы, о которых упоминалось в письме, она не стала. Огромный, остававшийся без ответа вопрос высасывал воздух из ее легких и вызывал головокружение. Стены форта пульсировали, уши заложило, как бывает при быстром изменении давления.

– Он жив? – Задав вопрос, хормейстерша с горечью осознала, что ни тот, ни другой ответ не принесут радости ее сердцу.

– Жив, – кивнул Брент.

Сдерживая подступившую к горлу тошноту, Иветта отвернулась от брата, Штукаря и Долорес и отползла в дальний угол деревянного ложа.

– Хочешь увидеть его? – спросил ковбой.

Иветта не знала, что сказать. Благочестивый, благородный прелестный блондин, супругой которого она стала перед Богом и которого любила всей душой, исчез, растворился, столкнувшись с финансовым крахом, и превратился вдруг в тонущую крысу, отчаявшуюся, подлую, бездушную. Потрясенная, она прислонилась лбом к стылой каменной стене.

– Хочешь увидеть его? – повторил Брент.

Если Иветта и хотела чего-то, так только проскользнуть в какую-нибудь трещинку и исчезнуть.

– Он продал нас, чтобы нами пользовались, – и нами пользовались. И вот теперь ты – ходячий скелет, я – калека, отец мертв, и мы еще не добрались до дома. Будь все проклято! – Долорес хлопнула ладонью по дереву. – Ты ненавидишь его?

Иветта кивнула и почувствовала, как камень царапнул кожу.

– Конечно. Но и жалею тоже.

– Его не за что жалеть.

Спорить с сестрой хормейстерша не хотела.

– Пожалуйста, оставьте меня в покое.

– Знаю, ты милосердная христианка, – сказала Долорес, – но сейчас для милосердия не самое подходящее время.

– Вера – все, что у меня осталось, – ответила Иветта.

– Никакого бога здесь нет. А твой муж за тысячу миль и сто лет от границ прощения.

Слова сестры, полные осуждения и вместе с тем лицемерия, направили мысли Иветты в другую сторону. Хормейстерша отвернулась от стены и посмотрела Долорес в глаза.

– А как же папа?

Брент и Штукарь замерли.

– А он здесь при чем?

– Ты ведь любишь его, да?

– Конечно. – Взгляд Долорес метнулся к телу старика.

– Даже несмотря на то, что он нарушал закон?

– Иветта… – предупредил Брент.

– С твоим Сэмюэлем С. Апфилдом Четвертым это никак не связано! – бросила Долорес. – Папа растил нас и любил. Он был хорошим человеком.

– А как ты думаешь, сколько невинных людей он убил и искалечил, когда был бандитом с Длинным?

Долорес кинулась было к сестре, но ее удержал Брент.

Цирковой пес гавкнул на рыжеволосую женщину и угрожающе зарычал.

– Успокойся, – сказал Брент Долорес. – Ты же не обидишь ее.

– Она сравнивает нашего папу с этой чертовой крысой, своим муженьком!

– Папа никогда не предавал нас, как предал Сэмюэль, – сказала Иветта, – но он убивал людей ради денег, что тоже плохо.

Долорес выкрикнула что-то, что даже не было словом, и попыталась вырваться из рук державшего ее брата.

– Что бы она ни сказала, тебе нельзя ее бить, – предупредил Брент. – Это лишь слова, и она слаба.

Долорес метнула в Иветту злобный взгляд.

– Думаешь, ты лучше нас всех, да? Давай, оставайся Апфилдихой – Плагфорды больше не считают тебя своей. Возвращайся в Сан-Франциско с этим трусом, за которого ты выскочила, и оставайся там, пока он не продаст тебя за огрызок сигары! – Она оттолкнула брата, схватила костыль, поднялась с койки и проковыляла к выходу.

– Уймите женщин, – распорядился голос снаружи, – и возвращайтесь к работе.

– О’кей, – отозвался Брент.

Перед открытой дверью Долорес задержалась и оглянулась через плечо.

– Твой милый Иисус Христос пальцем о палец не ударил, пока нас насиловали восемь месяцев. И только папа, ужасный грешник, пришел в ад, чтобы спасти нас. – Она оперлась о ружейное ложе, служившее верхней частью костыля, и вышла в ночь.

За ней, не произнеся ни слова, последовал Штукарь.

Брент подал Иветте фляжку.

– Попей.

Хормейстерша приложилась к горлышку и сделала несколько глотков. Вода смягчила пересохшее горло. Вокруг заколыхались стены.

– Хочешь увидеть Сэмюэля?

– Нет. – Иветта знала, что не сможет смотреть на жалкий дрожащий эпилог своего замужества.

– И не захочешь? – Брент пытался выглядеть беспристрастным и непредвзятым, но было очевидно, что он хочет избавить мир от Сэмюэля С. Апфилда IV.

– Я… не знаю.

– Не буду его трогать, пока сама не решишь. И тебе надо полежать – ты бледная и дрожишь.

Иветта опустилась на лежанку, и Брент накрыл сестру желтым одеялом.

– Мы со Штукарем и Стиви приготовили тебе сюрприз. Хороший. Получишь, когда поправишься и окрепнешь.

Сделать вид, что ей это интересно, Иветте не достало сил.

– Спасибо.

– Поспи немного. – Брент поцеловал сестру в лоб и вышел в черный проем.

Иветта представила, как предатель Сэмюэль С. Апфилд IV склоняется над ней и шепчет: «Да опустится тьма».

Она крепко зажмурилась, прижалась лицом к холодному шершавому камню и спросила:

– Как ты мог?

Глава 9. Зрение незащищенного мозга