Дубровинский

Колония ссыльных, подобравшаяся в Яранске, достатком не отличалась. Немногим помогали родные и друзья. Особенно нуждались поселенцы-поляки, с партией которых в 1898 году и прибыл в этот город Радин. Систематическое недоедание, отсутствие теплой одежды, сырые квартиры в суровом, с очень нездоровым климатом городе делали свое пагубное дело.

Туберкулезный процесс у Радина обострился. Он вынужден был большую часть времени проводить в постели. Но и в постели писал и кашлял, кашлял и писал.

Дубровинский тоже заметно терял силы, худел, начал кашлять. Друзья старались уберечь этих двух замечательных людей. Но что они могли сделать?

В Яранске сколотилась небольшая группа социал-демократов, тоже из ссыльных. И вскоре Иосиф Федорович стал фактически ее руководителем. Среди членов этой группы были люди и постарше Дубровинского, но никто не мог сравниться с ним в знании теории марксизма, в умении самые сложные вопросы изложить четко, ясно, доходчиво.

К нему особенно тянулись ссыльные поляки. Они жадно ловили каждое слово своего молодого учителя. И может быть, здесь, в ссыльной глуши, Иосиф распознал одно из самых замечательных своих дарований – умение увлекать слушателей, убеждать их в своей правоте. И достигалось это не красноречием. Ораторскими талантами Дубровинский не блистал, но его собственная внутренняя убежденность, отточенная мысль, облеченная в очень точные слова и фразы, действовали на любую аудиторию.

Наверное, распознав этот дар, Дубровинский попытался расширить круг своих знакомств. Наверное, ему не терпелось приобщить к марксистской вере тех немногих интеллигентов, которые жили в Яранске постоянно.

Но власть предержащие были начеку. Они старались всячески изолировать ссыльных от остальных жителей города.

Дубровинский показался местным полицейским чинам «человеком очень хитрым и скрытным». Да и из департамента полиции по поводу Иосифа Федоровича последовало указание: «в смысле надзора обратить особое внимание и наблюдение».

И наблюдение и внимание были обращены. Уже через несколько недель вятский губернатор знал, что Дубровинский сошелся с товарищами по несчастью, что «среди ссыльных пользуется доверием», а через два месяца на имя губернатора пришло прошение, которое подтвердило, что поднадзорный попытался сблизиться и с вольными жителями: