Друзья и враги

Барон кинул острый пронзительный взгляд в сторону, там, у карты, – мадам Макинтайр, единственная женщина в этом благородном собрании, кокетничала с военными.

– Чертова извращенка… – пробормотал он так, что даже прислушивающийся со стороны человек вряд ли бы разобрал его слова.

– О чем вы?

– Об этой подстилке…

– Я слышал, она, э… немного не в той лиге играет.

– Это точно. Знаете, как она начинала карьеру?

– Нет.

– В Санкт-Петербурге. Лучшее место для того, чтобы сделать быструю карьеру или оказаться за бортом. Она прибыла туда еще стажером при миссии. Ей взбрело в голову по вечерам ходить по городу мимо военных и разведывательных министерств и смотреть, сколько окон горит и какие – это, вроде как, чтобы понять, кто работает. Нет ли аврала. Потом русские устроили провокацию, вышибли ее – это так думают.

Премьер снова скосил взгляд. Макинтайр оживленно разговаривала, а вот сэр Антон стоит, прикрыв глаза. Не исключено, что слушает – у тех, кто служил в Индии, развиваются способности отключать одни органы чувств, максимально обостряя при этом другие, в данном случае – прикрыть глаза, чтобы лучше слышать. Не исключено, что сэр Антон так и делает.

– А на самом деле?

– А на самом деле ее пригласили на прием, она возмутительным образом напилась и стала там приставать к русской, какой-то графине. У русских с этим не так свободно, как у нас… к сожалению. Ну и…

Премьер усмехнулся:

– Да… Та еще штучка.

– Все думали, что ее вышибут со службы. Но она осталась, правда, на технических должностях. Я сам работал и знаю, как к ней относятся. Ее просто не уважают, а в нашем сообществе это еще хуже, чем ненависть, потому что ненавидят лишь достойных.

Премьер ожидал, пока барон перейдет к делу – просто так такие разговоры никогда не велись.

– Я так полагаю, что наша разведка в очередной раз облажалась… – перешел к делу сэр Генри.

– Полагаю, сэр, вам виднее, – ответил премьер, технично намекая на то, что именно сэр Генри, постоянный секретарь по вопросам безопасности, несет свою долю ответственности за состояние разведдеятельности в стране.

– Мне-то виднее. Вот только штурвал – выскальзывает у меня из рук.

Намек именно на штурвал был понятен – и Хантингтон кивнул в знак того, что он его понял. Первый морской лорд постоянно лез в то, что его, в общем-то, и не касалось.

– Полагаю, сэр, я мало чем могу помочь.

– Ну, почему же… Хотя бы в вопросе распределения денег. Правильно ли, что бюджет министерства иностранных дел так раздут?

– Полагаю, что нет.

– Вот и я так полагаю…

Вопрос – ответ.

– А баронет тоже так считает?

Премьер чуть повернулся в другую сторону. Проследил взглядом. Баронет Эверт стоял у стены и с преувеличенным вниманием рассматривал репродукцию картины, изображающей Трафальгарскую битву.

– Баронет тоже так считает, – спокойно подтвердил сэр Генри – просто он стеснительный малый и не может об этом сказать открыто.

– Судя по тому, что я слышал, стеснительным его не назовешь.

– Да бросьте. Это лучше, чем то, чем занимается мадам.

– Возможно.

Баронет должен был подойти – если он в доле. Но он не подошел. Премьер пытался лихорадочно вспомнить – кто есть у сэра Генри на примете, что он копает под Макинтайр, намереваясь заменить ее на своего человека. Но ничего в голову не приходило.

– У нас получается так, что чем больше провалов – тем больше выделяется денег. У нас ни одного теракта в Лондоне вот уже несколько лет, да и эти паписты проклятые поунялись с тех пор, как оттуда вывели русских. Но в то же время Скотланд-Ярд и Секретная Служба…

– Его Величество Король! – громким, чуть гнусавым голосом объявил сэр Алистер.

Все стали расходиться по местам. В кабинет вошел король, сэр Алистер закрыл за ним дверь и направился к своему месту. При этом сэр Алистер и Хантингтон обменялись тяжелыми, ненавидящими взглядами: было хорошо известно, на какое место метит первый морской лорд, и нынешнему премьеру это не понравилось…

Король сел на свое место во главе стола. Только после этого по местам расселись и все остальные. Сэр Алистер подвинул королю под руку вазочку с его любимыми сухими крекерами, но король этого вроде как не заметил.

– Ну, все, начнем, леди и джентльмены, – сказал премьер, потому что именно он вел заседание КОБРы и был председателем комитета, – кто доложит?

Докладывала мадам Макинтайр. Кратко и вроде как по делу, но не было сказано ни слова о предыдущих провалах. Доклад обстоятельно готовился, чтобы подчистить огрехи и выставить службу в самом благоприятном свете.

Король слушал молча, уставившись в какую-то только ему видимую точку на стене.

– Спасибо… – сказал Хантингтон, когда выступление закончилось, – мнения?

По праву ведущего он обратил свой взор на сэра Алистера. Это было плохо для него – высказываться первым всегда опасно, если ты думаешь о собственной карьере, а не о деле. А сэр Алистер о карьере никогда не забывал.