Друзья и соседи

Валя увидела Громова как раз в тот самый момент, когда к ней подъехала тележка с камерой, и тогда она, невольно подражая режиссёру, подняла обе руки. Уже через мгновенье позабыв и о режиссёре, и о том, что творится вокруг, она крикнула громко и весело:

— Серёжа!

Громов услышал её. Он тоже поднял руки и помахал ладонями слева-направо, справа-налево.

А камера уже проехала дальше и, продолжая панораму, нацелила круглый зрачок объектива на палубу теплохода, в ту самую атмосферу радостного ожидания, которой так старательно добивался режиссёр фильма.

Погасли прожекторе, и Громов сбежал по трапу. Возвышаясь над толпой, он пробирался к Вале, с любопытством оглядываясь по сторонам.

— Серёжа, здравствуй!.. Здесь идёт киносъёмка, — пояснила Валя. — И я, можно сказать, тоже участвую…

— Да? — Громов был заметно удивлён. — Кого же ты играешь?

— Никого. Сама себя. И то не играю, а просто встречаю.

— А встречаешь кого?

«Э, Серёжа, ты уже кокетничаешь. Спрашиваешь — кого? Хочешь, чтоб я сказала — тебя, милый. А я не скажу. У меня тоже, между прочим, есть чувство юмора, и я быстренько придумаю, что бы тебе такое ответить!»

— Так кого же ты всё-таки встречаешь? — негромко повторил Громов, давая Вале понять, что он оценил её улыбку и скромное молчание в ответ на его вопрос.

— Я встречаю одного товарища, — серьёзно сказала Валя, она вспомнила слова Рудяну, — того, которого мне выберут…

Громов пожал плечами:

— Не понял.

Валя уже хотела всё ему объяснить, но к ней подошла девушка в больших круглых очках.

— Извините. Я переводчица режиссёра Рудяну. Он просит вас, — она кивнула Громову, — и вас.

— Хорошо. Сейчас, — сказала Валя. — Пойдём, Серёжа…

Рудяну сидел на складном стульчике и быстрыми глотками пил кофе из пластмассовой крышки термоса.

— Валентина… Николаевна, — сказал Рудяну, — спасибо. Ты хорошо сделала свой кусок — «Серёжа!». — Он поцеловал кончики двух пальцев, большого и указательного, выбросил руку вперёд и выставил вверх большой палец. Этим жестом он выражал высшее одобрение.

— Я увидела человека, обрадовалась и крикнула, — сказала Валя и посмотрела на Громова. Он-то уж, конечно, понимает, что она ничего не делала специально.

— Это было… — Рудяну повторил свои жест. — Второе спасибо за то, что ты сама сумела, — он одобрительно взглянул на Громова, — выбрать себе такого хорошего партнёра.

«Здесь вы правы. Это я действительно сделала сама», — хотела сказать Валя, но промолчала.

Рудяну допил кофе, встал, взял под руку Валю и Громова.

— Ты румын? — спросил он у Громова по-румынски.

— Нет. Я русский, — по-румынски ответил Громов. Он чувствовал себя неловко. Очень уж как-то неожиданно всё получилось.

— Русский?.. Порядок! — сказал Рудяну и жестом отстранил переводчицу.

Они пошли по съёмочной площадке.

— Сейчас мы будем снимать укрупнение, вашу встречу. План немой, он пойдёт на музыке…

Громов остановился.

— Товарищ режиссёр, дело в том…

— Молчи, — перебил Рудяну. — Ты скажешь, что ты не артист и, как говорил комендант нашего общежития, — всё это дело тебе до лампочки. Серёжа! Не смеши меня. Ты не Ильф и Петров. Я ещё не встречал молодого человека, которому не хотелось бы сниматься в кино!..

— Давай снимемся, Серёжа, — сказала Валя. — Ничего страшного. Подумаешь…

— Пожалуйста, — согласился Громов. — Если нужно, я не возражаю.

— Спасибо! Я слышу речь не мальчика, но мужа, который преждевременно вернулся из командировки, звонит в дверь и говорит — откройте! — Рудяну улыбнулся. — Это не моя острота. Её автор Мишка Егоров с операторского факультета. Будете в Москве, передайте ему привет, он работает на «Мосфильме».

Они вернулись туда, где их ждала камера и по сторонам поблёскивали алюминиевые зеркала подсветки.

— Будем снимать, — сказал Рудяну.

Он показал Вале место, куда она должна стать. Тут же к ней подошёл помощник оператора и поднёс к самому её носу ленту рулетки, другой конец которой был прикреплён к камере. Второй помощник быстро отметил мелом место, где стояла Валя.

— Внимание! — сказал Рудяну. — Серёжа, по моему знаку ты войдёшь а кадр, вот здесь. Представь себе, что вы очень любите друг друга. Вы давно не виделись, и теперь вы опять вместе. В ваших глазах радость и надежда на счастье. Вы поняли?

— Всё ясно, — ответил Громов.

Необычность обстановки сделала его серьёзным, а Вале хотелось рассмеяться, но что-то совершенно необъяснимое мешало ей. «Как же это будет? Сейчас на глазах у всех они обнимутся, но это всё не для себя, а для других».

— У меня вопрос, — сказал Громов. — А что мы должны говорить?

— Что хотите. Кадр немой. Приготовились к съёмке. Внимание. Мотор!..

Валя стояла и ждала. К ней подошёл Громов.

— Серёжа! — Валя шагнула ему навстречу.

Он обнял её за плечи, привлёк к себе и поцеловал.

— У нас ничего не получится, — с виноватой улыбкой тихо сказал он Вале. — И вообще давай отсюда уйдём…

— Ни на кого не обращай внимания, — сказала Валя. Неизвестно почему она почувствовала себя уверенней. — Говори мне, что хочешь. Неважно что…

Громов посмотрел ей в глаза и заговорил. В стороне никто не слышал его слов…