— Вася, давай загорать, — предложил Утехин, стаскивая с себя пиджак.
— Ночью загорать вредно, — авторитетно заявил Хлобыстов.
Освещённое луной, в стороне сверкнуло зеркало пруда.
— Давай искупаемся, — подал идею Утехин и, сев на землю, снял туфли.
Хлобыстов взял утехинские туфли, окинул их профессиональным взглядом и бросил их в пруд
— Барахло это. Понятно?.. Я тебе завтра новые сделаю.
Утехин сказал «большое спасибо», махнул рукой и, не раздеваясь, полез в пруд.
— Утонешь, чёрт окаянный, — покачнулся Хлобыстов и, сняв полуботинки, небрежно швырнул их в воду. Потом, подумав, туда же бросил и кепку.
— Купайся скорей, а то зять спать ляжет.
— А мы его разбудим, — вылезая на берег, сказал Утехин, — скажем: вставай, встречай дорогих гостей!
Сразу за прудом начиналась улица. В густой зелени стояли аккуратные дачки. Откуда-то доносились звуки рояля.
— Где твой зять живёт? — властно спросил Утехин. Продрогший, грязный и босой, похожий на водяного из детской сказки, он шёл, цепляясь за заборы, провожаемый заливистым лаем собак.
Хлобыстов изрядно осовел и устал. Ткнув пальцем в сторону, он сказал:
— Всё. Вот она, дача. Дальше не пойдём. Конец.
— Тогда споём, чтобы зять был в курсе дела, — сказал Утехин и лихо затянул:
— Ты жива ещё, моя старушка….
Хлобыстов подхватил тенором:
— Жив и я, привет тебе, привет.
На террасе появились люди. Послышался встревоженный женский голос:
— Сева! Запри калитку. Николай!..
— Руки вверх! — не своим голосом заорал Утехин. — Руки вверх, гости пришли!
— Караул! — завизжал Хлобыстов. — Спасайся кто может!
С террасы по лесенке спустился плечистый человек в полосатой пижаме.
— Кто тут хулиганит? — спросил он строго и до удивления спокойно.
Утехин замер. Какой знакомый голос! Неужели это он — Тарасов, начальник главка!.. Он. Он самый!
— Виноват, — закрывая лицо рукой, пролепетал Утехин, — ошибка, не туда попали… И, подавшись назад в темноту, поволок за собой Хлобыстова.
Наступая босыми ногами на колкие сосновые шишки, не чувствуя боли, не видя ничего вокруг, Утехин тащил за собой собутыльника и лихорадочно думал: «Узнал он меня или не узнал? Узнал или не узнал?»
Утехин проснулся рано утром в поселковом отделении милиции. Тупо оглянувшись по сторонам, он потёр ладонью лицо. Где он? Куда он попал? Кто этот тип на соседней койке? Какой сегодня день? Среда, а может быть, воскресенье? Да, воскресенье. Значит, вчера была суббота. А что вчера было?..
В комнату вошёл лейтенант милиции, свежевыбритый, в сверкающем белизной кителе. Брезгливо поморщившись, он распахнул окно и достал из ящика стола бланк протокола.
С трудом приходя в себя, Утехин виновато посмотрел на лейтенанта, потом взглянул в окно.
За окном синело небо… На ветках качались паутинки, лёгкие и блестящие, словно сотканные из дюраля. Наперебой щебетали птицы, и голоса их показались Утехину строгим, нескончаемым милицейским свистком.
Отдельный предмет
Лично сам я работаю продавцом в мебельном магазине. В каком именно, не имеет значения.
Что я могу сказать про свою работу? Работа у меня исключительно нервная. Почему? А потому что всё население только и делает, что ходит к нам в магазин с целью приобресть мебель. Один придёт, увидит столик для телевизора и на нём бирку «продано», скажет: «Ах, как жаль, что уже продано!» Поглядишь на такого покупателя и тихонечко скажешь: «Сделаем». Выпишешь ему столик и в итоге имеешь благодарность. Я тебе, ты мне. Нормально, спокойно, по потребностям.
Но не все такие культурные бывают посетители. Другой увидит бирку «продано» и сразу такой шум подымает, просто кошмар: «Кому продано? Когда продано? Только что было не продано, а сейчас уже продано. Где директор? Где у вас жалобная книга?»
От таких ненужных криков к концу рабочего дня просто-таки звереешь и на людей начинаешь кидаться на нервной почве.
Аккурат на прошлой неделе в пятницу заявляется покупатель. Здоровый такой, в очках. Гляжу — ходит, смотрит, пальцами до мебели касается. Я, конечно, на него ноль внимания. Зачем он мне нужен? А он углядел полку комбинированную румынскую и ко мне:
— Товарищ продавец, что это такое?
Я говорю:
— Разве не видите, кровать. (Это я шутку даю. Нас в торге инструктировали, чтоб мы больше с покупателями шутили для ихнего настроения и для плана).
Тогда этот очкастый говорит:
— Вы остроумный человек. Как же эта полка составляется?
— Руками.
— А если точней?
Я ему говорю:
— У вас что, глаз, что ли, нет? Тут же всё видно.
Тогда он вопрос ставит:
— А можно её приобрести?
— Одну её?
— Да.
— Нельзя.
— Почему?
— Потому что кончается на «у».
— Не понимаю.
— Полка продаётся исключительно с гарнитуром.
— А отдельно не бывает?
Я говорю:
— Почему? Бывает и отдельно. Отдельно жена и отдельно тёща. (Это я опять шутку даю для настроения.)
Пошёл он по магазину, увидел полку артикул сто семь и просит:
— Выберите мне, пожалуйста, полочку. Только без дефектов.
Я говорю:
— Полки перед вами, смотрите сами, какая хорошая, какая плохая.
Он говорит:
— Ладно. В таком случае беру вот эту…
Я говорю: