Друзья и недруги в Скалистых горах

Бизоны оказались там, где мы и ожидали их найти – примерно в трех милях ниже лагеря. Они паслись в длинной, широкой, поросшей густой травой долине на северном берегу реки, и уже собирались, чтобы вслед за несколькими старыми коровами, которые были вожаками этого стада, подниматься на равнину. Наши лошади учуяли их, когда мы переправлялись через реку и входили в узкую полосу окаймлявших её деревьев, и начали беспокойно себя вести, пытаясь освободиться от своих удил – так велико было их стремление бежать туда, куда мы направлялись. В прежние времена наши охотничьи лошади были действительно кровожадными – такого трудно было ожидать от травоядных животных. Они любили гнаться за стадом и догонять жирных животных, которых мы выбирали. Казалось, их возбуждал грохот тысяч копыт, треск выстрелов и запах крови от падающих и умирающих косматых животных.

Выбравшись из леса, мы оказались прямо позади стада прежде, чем животные осознали наше присутствие, и при первых выстрелах они разбежались, только для того, чтобы снова собраться для мощного рывка на равнину. Мы выбрали себе добычу по округлым ляжкам – чем они круглее, тем больше там было жира. Наши лошади подносили нас ближе к ним с правого бока, и при выстреле – всегда в легкие – кровь текла у них изо рта и носа, и, более не глядя на них, зная, что скоро они упадут, мы уже высматривали другое жирное животное. Поскольку много животных нам было не нужно, не больше, чем могли увезти наши вьючные лошади, я старался выбирать только самых жирных коров, и у подножия склона, убив трёх, я остановил свою лошадь, и Сайи тоже.

Выбравшись из леса, мы оказались прямо позади стада

– Сколько? – спросил он.

– Три жирные, – ответил я.

– Я убил пять.

Мы оглянулись назад по своим следам и увидели восемь темно-коричневых холмиков на зеленой траве долины.

– Достаточно; более чем достаточно для нас, – сказал я.

Мы вернулись к ближайшей корове, спешились, наточили свои ножи и скоро сняли с неё шкуру и разделили мясо на удобные для перевозки куски, не забыв про языки – самую лучшую их часть, которые варили, жарили, коптили или вялили, и которые были очень нужны жрецам Солнца для проведения церемоний.

Мы свежевали вторую корову, и, высматривая, не приближаются ли женщины, недоумевали, почему они так задерживаются. Потом, приступив уже к третьей корове, мы начали волноваться, боясь, что сними могло случиться что-то плохое, поэтому сели на лошадей и поскакали вверх по долине быстро, как только могли. Мы добрались до долины, где разбили лагерь, и Сайи воскликнул:

– Наши вьючные лошади, и лошади женщин для травуа! Их не видно!

– Может быть, поднялись на равнину, где мух меньше – ответил я.

Небольшая струйка дыма поднималась над нашим лагерем в маленькой роще, и, указав на неё, Сайи сказал:

– Скорее всего, мать и сестра там, и с ним все в порядке; может быть, они ищут лошадей и не могут отправиться к нам.

– Ну, ведь они были стреножены и далеко уйти не могли; мы скоро их найдем.

Мы приблизились к лагерю, и Сайи крикнул:

– Эй, лентяйки, мы проголодались; дайте нам поесть.

Ответа не было. Было странно, что они не ответили и не выбежали нам навстречу.

Мы вошли на маленькую полянку среди рощи, остановили своих лошадей и широко открытыми глазами уставились на то, что предстало перед нами: мертвую Синопаки! Она лежала на спине рядом с дымящимся костром, в который были брошены наши вьючные седла. Питаки нигде не было видно. Пропали наши накидки и одеяла, ведро для воды, котелок и небольшой запас еды. Мы громко крикнули: «Питаки! Иди к нам!», – но никто не откликнулся. Мы тщательно осмотрели маленькую рощу, но не нашли никаких её следов ни в ней, ни в соседней роще и зарослях шиповника и ив, и наконец Сайи сказал:

– Моя сестра не мертва! Один из врагов забрал её. Я не успокоюсь, пока не найду его, убью его и спасу её.

Слезы текли из его глаз. Он поднял руки к небу и воскликнул:

– О Солнце! О могучее, что наверху! Будь милостиво ко мне! Помоги мне найти и убить похитителя моей сестры! Помоги мне найти и убить убийцу моей матери!

Я тоже горевал по Синопаки. С легким характером, добрая, неутомимая женщина, которая практически стала мне матерью и всегда что-то делала для моего удобства. И вот она лежала здесь, жестоко убитая ударом боевой дубинки. Но более горя была моя ненависть к неизвестным врагам, которые убили её и пленили Питаки. Меня пронзил холод, когда я подумал о том, какая судьба её ожидает; я горел желанием спасти её и медленно и мучительно убить их всех.

– Сайи, почти-брат, послушай! – крикнул я. – Как Солнце видит нас, так и мы никогда не успокоимся, пока не заставим этих убийц и воров отплатить за то, что они сделали здесь и сегодня.

И, снова подняв руки к небу, Сайи пообещал:

– Ты слышало его, о Святое Наверху. Что сказал он, сказал и я!