Дружба, зависть и любовь в 5 «В»

Они плывут на край земли, они скучают сами.

Они вернутся всё равно и к берегу причалят.

А люди все идут в кино и их не замечают.

Кино было, правда, немного ни при чём. Но всё это вместе казалось Тане каким-то чудом, слова пели какую-то свою мелодию, представлялись картины – тёмные волны моря, несутся корабли с цветными парусами. Становилось грустно и прекрасно.

Бабушка открыла дверь.

– Таня! Откуда ты явилась в таком виде? Вся вымазалась! Ну как тебе не стыдно! И руки холодные! И пальто в грязи. Ну кто так ходит? Совсем ни о чём не думаешь.

Таня хотела сказать бабушке, что так ходят, не замечая дороги, грязи, машин, те, кто сочиняет стихи. Но она не сказала ничего. Пошла умываться и вдруг громко запела в ванной: «Плывут по морю корабли с тугими парусами!»

– Перестань вопить, – сказала бабушка. – Садись обедать, хоть согреешься горячим супом.

Вечером Таня вырвала листок из тетради и записала стихи. Она отдаст их редактору стенгазеты. Ей велели написать заметку, а она взяла и написала стихи. Заметку может написать любой человек, а стихи не любой. Вот так, Олечка Савёлова. Не будешь теперь совать Тане свой противный портфель. Таня завтра же отдаст стихи Максиму. Раз Максим редактор, значит, ему. Кому же ещё?

Извините, если что не так

Они пришли ко мне домой, четыре девочки. Оля Савёлова вошла, конечно, первой. За ней Оксана, Люда, Лариса. Они появились в передней, быстро разулись. Я не стала возражать, хотя вообще-то у меня в доме гостей не разувают. Не хотелось их смущать – в первый раз пришли всё-таки.

Уселись чинно на тахте в ряд. Такие все чистенькие, смирненькие, ручки сложили на коленках, ножки аккуратно поставили – ангелы, а не девочки. Смотрят на меня невинными глазами, а в глазах готовность: может быть, вы что-нибудь хотите спросить. Мы – пожалуйста, мы рады помочь любому, такие мы хорошие девочки.

Оля сказала:

– Мне сегодня на музыку не надо, вот мы к вам и пришли. Жутко плохо со временем.

И все девочки закивали. Действительно, времени ни на что не хватает. А если даже и хватает, почему-то полагается жаловаться, что его ну никак не хватает.

Оля сидит тихо, скромненько, но сразу чувствуется, что она среди них главная. Смелее держится, увереннее смотрит. Вот повела на меня своими блестящими серыми глазами, а взгляд всё время ускользает в сторону: ей любопытно поглазеть вокруг.

Наверное, перед уходом мама сказала ей:

«Оля, я прошу, веди себя прилично в чужом доме».

Мама обязательно что-нибудь такое сказала и поправила Олин воротничок или сдула соринку с Олиного рукава.

Оля хотела вести себя прилично: толково и ясно отвечать на мои вопросы, не глазеть по сторонам. Она изо всех сил старается приглушить своё бешеное любопытство, но что поделать, если оно не приглушается.

А другие девочки? Им тоже интересно в чужом, незнакомом доме. Тем более здесь пишутся книги. Должно в таком доме быть что-то необыкновенное? Конечно, должно. А ничего такого нет, дом как дом. Книги на полках, картинка на стене, цветок на подоконнике. Ничего такого, чего нет в других домах. Может быть, девчонки даже разочарованы. Хотя нет, вот они увидели оленьи рога, их я привезла с Камчатки. И ещё кораллы, розовая толстенькая веточка – мне подарили её в Южно-Сахалинске.

– Это настоящие оленьи рога? – заинтересовалась Оля.

– Настоящие. Я летала на Камчатку несколько лет назад. Вот привезла на память.

Оля вздыхает и мечтательно говорит:

– Когда я вырасту, я тоже буду путешествовать. Везде-везде побываю.

– И я буду путешествовать, – говорит Оксана.

– Ты? – Оля оценивающе посмотрела, и Оксана замолчала. Почему такие девочки, как Оля, имеют власть? Почему они нравятся другим девчонкам? И мальчишкам?

– Скажите, девочки, вы дружите? – спрашиваю я.

– С кем? – первой отозвалась Оксана. Рыжие волосы отсвечивают красным. Кожа у Оксаны белая-белая, а румянец нежно-розовый. В ушах у неё голубые серёжки. В моё время одиннадцатилетние девочки не носили серёжек. Хотя нет, была у нас в классе одна девочка с серьгами, но она была цыганка. Мы тогда так и считали, что цыганок без серёжек вообще не бывает. А потом я встретила эту цыганку Раю во время войны. Она к тому времени остригла чёрные косы, а серёжек в ушах у неё не было. Я спросила, где серьги. Она засмеялась, зубы белые: «На молоко сменяла. Без серёг жить можно».

Теперь многие девочки носят серьги. Но я не собираюсь делать из этого какие-нибудь выводы – хорошо это или плохо. Суть человека от этого не меняется, а важна-то всегда суть, главное. А не внешнее.

– С кем дружим? – спрашивает Оксана.

– Между собой. Вот вы пришли все вместе – почему-то захотели пойти вчетвером, именно друг с другом – Оля, Люда, Оксана, Лариса. Или это случайность?

Молчат, посматривают на Олю. Она обводит их глазами, отвечает не сразу:

– Дружим.