Друиды

Видимо, центурион имел приказ найти и уничтожить галльские виноградники вместе с их охраной, если таковая обнаружится. Но он не собирался рисковать всей центурией. Понаблюдав за сражением, он отдал новый приказ. Римляне развернулись, словно стая рыб, и начали отходить к юго-востоку. Наши воины наседали на арьергард, завывая, как стая злобных духов.

Я оглянулся посмотреть, как там женщины. Из окрестных ферм подтянулись еще люди, похватав что под руку попалось. Теперь они стояли на берегу, потрясая серпами и вилами и выкрикивая проклятия вслед уходящим римлянам.

Я поймал лошадь за уздечку и повел к берегу. Казалось, я пробыл в реке несколько дней, но теперь все-таки настало время посмотреть, что там с Бригой и остальными.

Зрение еще толком не вернулось ко мне, мир виделся сквозь зыбкую кисею, поэтому я не сразу понял, что лежит передо мной на мелководье. Мой конь выгнул шею и фыркнул.

Тарвос лежал в воде лицом вниз. Шею воина пробило копье. Река медленно увлекала тело вниз по течению.

Глава двадцать шестая

Наверное, он просто оступился, вяло думал я. Упал и ударился... и никакого копья на самом деле нет... Это только кажется...

— Тарвос, — услышал я свой собственный жалкий голос, — вставай, Тарвос! Поговори со мной! Ты не видел Бригу?

Я наклонился и осторожно перевернул тело. Приподнял над водой плечи и голову, ведь он может захлебнуться... Голова не держалась. Глаза закатились, из-под век виднелись только белки. Лицо приобрело серый цвет.

Ах, как мне нужна была сила! Я бы повернул время вспять. Но не было силы. Руки мои, державшие тело Тарвоса, дрожали.

Ко мне подбежали люди. Они хотели помочь.

— Кто-нибудь, — позвал я, — уберите это копье! Оно же мешает!

Кто-то взял меня за плечи, кто-то помог достать тело из воды и уложить на берегу. Над Тарвосом склонилась Сулис. Раньше я ее не заметил; должно быть, она ходила с другими женщинами петь виноградным лозам. Целительница мельком взглянула на меня и сосредоточилась на теле Тарвоса. Я беспомощно наблюдал, как она прислушивалась к его сердцу, пыталась уловить дыхание. Выпрямилась. Покачала головой.

— Жизнь ушла, Айнвар. — Она кивнула своим помощникам. Один из них осторожно кольнул копьем моего друга. Он еще осторожничает! Как будто Тарвос может чувствовать! Из маленькой ранки едва сочилась кровь.

Меня сильно толкнули. Лакуту с душераздирающим стоном припала к груди Тарвоса. Она мерно раскачивалась и выла не переставая. Смотреть на это было немыслимо. И тут я увидел Бригу. Она молча подняла руки, и я обнял ее.

— Тарвос мертв, — с трудом проговорил я в ее жесткие волосы.

— Знаю. Он спасал нас.

— Но это же неправильно! Не время ему умирать. Он молодой. И у него есть Лакуту. Он хотел жить... он не хотел умирать.

— Знаю, — повторила она, пытаясь меня успокоить.

Нет, она не знала! Зато я знал. Я знал, что мой друг должен радоваться теплому солнцу, хорошему вину, честной схватке и преданной женщине. Это было самое важное для него. Смерть — для старых, больных и слабых, но никак не для человека, спешившего домой, к своей Лакуту. Я повернулся к воинам, стоявшим вокруг.

— Отнесите его в Рощу, — приказал я.

Один из моих телохранителей был настолько потрясен гибелью своего командира, что осмелился спорить с главным друидом.

— Надо отнести в поселок. Пусть женщины приготовят его... — запинаясь, начал он.

— Я сказал — в Рощу! — рявкнул я так, что от меня шарахнулись.

Больше никто не посмел перечить, они лишь переглянулись между собой. Воины с трудом подняли грузное тело Тарвоса, освободив его из объятий Лакуту. Мы пошли к Роще.

Тарвос стал не единственной нашей потерей. Воины нашли тело девушки, убитой камнем из пращи, и пожилой женщины, зарубленной мечом. Еще несколько человек оказались ранены, некоторые серьезно. Наш виноградник уничтожили, но мне было не до него. Я мог думать только о Тарвосе.

Сулис вернулась в поселок с ранеными, но остальных убитых я приказал тоже нести в Рощу. Казалось, что время, которое мне удалось притормозить во время боя, теперь замедлилось само по себе. Мы бесконечно долго поднимались к вершине холма, и это время наполняли усталость и боль. Выяснилось, что и сам я ранен; скорее всего, треснуло ребро. С этим Сулис как-нибудь справится. Что стало причиной? Удар камня, которого я не заметил? В нас метнули много копий... и одно из них нашло Тарвоса.

Сейчас все это не имело значения. Я шел, глядя только под ноги, чтобы не видеть безжизненное тело Тарвоса. Кто-то увел мою бедную лошадь. Хорошо. В поселке о ней позаботятся. Лошадь Тарвоса так и несла своего хозяина, только теперь он лежал поперек ее спины. Рядом шла Лакуту. Она прижималась к телу мужа и без конца плакала.

Стало легче, когда надо мной простерлись кроны дубов Рощи. Голые деревья стояли с воздетыми ветвями, словно призывали не забывать о случившемся.

Я вышел к поляне в центре, где из травы поднимался камень жертвоприношений. Но тело Тарвоса по моему приказу положили рядом. Он не был жертвой.