Друид

Некоторое время мы с Вандой ехали верхом вдоль Родана. Только сейчас я понял, что слишком много времени провел, сидя на холме с Кретосом и наблюдая за работой легионеров, возводивших лагерь. Начало смеркаться, поэтому мы решили, что будет гораздо разумнее продолжить поиски завтра. Если честно, то я уже начал сомневаться в том, что где-то поблизости был хотя бы один брод, который не контролировали бы солдаты десятого легиона или воины из вспомогательных войск Цезаря.

Возвращаясь в лагерь торговцев, мы еще раз проехали мимо снесенного моста через Родан. Вдоль берега заняли позиции аллоброгские и критские стрелки, а также балеарские воины с пращами. Вместе с ними на страже стояли римские легионеры. Одного взгляда на аллоброгов было достаточно, чтобы понять: они несли свою службу, но римляне им не особо нравились. А римляне, в свою очередь, небезосновательно относились с недоверием к аллоброгам, земли которых им удалось захватить. Ни один полководец ни за что на свете не отдал бы своим войскам приказ переночевать в оппидуме аллоброгов. Это кельтское племя было хорошо известно всей Римской империи благодаря своим спонтанным восстаниям против захватчиков.

Посередине реки над водой возвышались только остатки уходивших вертикально вниз и закрепленных на дне опор. Большинство поперечных перекладин уже демонтировали. Снимая доску за доской, рабочие перемещались назад, к своему берегу, являвшемуся частью провинции, принадлежавшей Римской империи. Вдоль Родана, выше и ниже по течению от того места, где совсем недавно был мост, собралось множество воинов вспомогательных войск и солдат десятого легиона. Они стояли плотной шеренгой, похожие на стену укрепления, сложенную из плоти и крови.

Эту ночь мы провели в шатре Нигера Фабия. Он много рассказывал нам о об Иудее, о живущих там людях, а также о боге, в которого верил Махес Тициан. Мысль о том, что наши судьбы вершит один-единственный бог, была для любого кельта, германца, римлянина или грека такой же привлекательной, как перспектива питаться всю жизнь не приправленной специями и солью кашей из пшена и сгущенным mulsum [24].

— Знаешь ли ты, Нигер Фабий, что все наши боги живут рядом с нами? В озерах, реках, рощах, болотах и лесных деревьях, в прозрачных источниках, в камнях и скалах. У нас несколько дюжин богов. Каждый кельт выбирает себе в покровители именно того бога, с которым ему легче всего найти общий язык. Ведь боги отличаются друг от друга. Одним безумно нравится то, что другие просто терпеть не могут. Один из наших богов любит выпить вина, другой обожает ездить верхом, кто-то защищает нас во время битв, а кто-то только и ждет удобного случая, чтобы сыграть с нами злую шутку. Но Махес утверждает, будто есть только один истинный бог. — Я разочарованно покачал головой.

Нигер Фабий улыбнулся в ответ:

— Я согласен с тобой, Корисиос. Эта религия в самом деле очень странная. Насколько мне известно, все народы-победители разрешают покоренным ими племенам продолжать верить в их собственных богов. Но последователи этой необычной религии утверждают, будто на небе существует только один-единственный бог, и не терпят никаких возражений. Только представь себе, что творилось бы на свете, если бы это была религия римлян! Все храмы других народов уже давным-давно были бы разграблены и сожжены!

— Да, — согласился я с Нигером Фабием. — Можно победить народ, но ни в коем случае нельзя отбирать у него его богов!

Хозяин шатра кивнул одному из своих рабов. Сейчас, когда мы были избавлены от общества наглых и самодовольных римлян, можно отведать вина получше, чем то, которое мы пили раньше: настоящего фалернского! Я никогда не ценил в ина по их стоимости или по содержанию текста, написанного на крохотных кусочках папируса, прикрепленных к амфорам. Но человек, хоть раз попробовавший фалернское, тут же понимает, сколь отвратительно пойло, называемое вином, которое ему приходилось пить раньше. Поскольку мое восхищение этим божественным напитком не знает границ, я отважусь пойти дальше и заявить, что именно из-за фалернского вина я решил не становиться друидом. Я говорю вполне серьезно и нисколько не шучу — я просто не мог отказать себе в этом удовольствии! Неплохо знать наизусть две тысячи священных стихов. Но, как ни крути, фалернское лучше.

Тем же вечером, только немного позже, к нам присоединился Кретос. Его сопровождал наемник-телохранитель, оставшийся ждать своего господина у входа в шатер.

— Тебе, Корисиос, следовало бы стать работорговцем, — пророкотал Кретос, опускаясь на обеденное ложе и принимая из рук раба кубок, наполненный вином. Ощутив во рту вкус великолепного напитка, гость с благодарностью взглянул на хозяина шатра. — Рабы хотя бы могут сами дойти до Рима, их вовсе не обязательно везти на телегах. А вот у амфор ног нет.