(Другая) жизнь Веры

Он слушал, что она говорит, не отводя внимательного взгляда от ее пухлых, волнующих его губ. Совсем близко от него. Настолько близко, что он мог провести по ним пальцем, коснуться своими губами. Так хотелось попробовать их на вкус. Ее губы – его погибель. Черт знает, что такое с ним творилось.

Она говорила с придыханием, явно нервничала. Похоже, вечер все же удался для них обоих! Похоже, он на нее действовал так же, как и она на него.

«Что тут удивляться. Другого быть и не могло, Свердловский. Кто ты и кто она».

Вера протянула ему листочки с таблицами и цветными графиками, а он, не сводя с нее глаз цвета полыни, забрал их, специально чуть прикоснувшись к ее рукам.

Ток между ними пробежал мгновенно.

Она затрепетала ресницами, как крыльями бабочки, а он понял, что пора уходить, но почему-то медлил.

И вместо того, чтобы смыться, неожиданно для себя произнес:

– На выходные корпоративный выезд на природу. Пейнтбол. Вы же едете?

– А Вы? – он поймал робкий взгляд голубых наивных глаз.

Она была намного ниже его, и чтобы увидеть ее глаза, ему приходилось чуть наклоняться.

«Хороший вопрос. Однако, девочка не такая уж и стеснительная, как могла показаться поначалу».

– Теперь думаю, что да, – пообещал он, понизив голос и сделав ударение на первом слове. В его словах ей почудилось столько сексуально-томительного подтекста, что она налилась, как спелый помидор. – А что насчет Вас все же?

«О, опять этот восхитительный румянец. Приятно же осознавать, что она так реагирует на тебя. Свердловский, колись».

– Я тоже теперь поеду, – прошептала она еле слышно срывающимся голосом.

Каждое ее слово отзывалось в его паху, словно она адресовывала их ему. Что такое с ним творится?

Он с трудом удержался, чтобы не провести рукой по ее волосам, по ее полуоткрытым губам. Ему захотелось взять ее за подбородок, впиться в ее губы своими, ощутить ее вкус. «Какая она на вкус, интересно?»

Его горло перехватило от желания, и он хрипло произнес:

– Хорошо, Вера Андреевна, завтра приходите со своими таблицами ко мне в кабинет. Побеседуем. Без посторонних, – он провел взглядом по ее лицу, по ее губам, по сладким изгибам фигуры.

И он почувствовал, как она вся дрожит под его взглядом, и ему это понравилось. Мужчина отогнал от себя любезно предоставленную эротическую картинку, как она будет трепетать и извиваться под его руками. А она будет. Несомненно. Малышка очень темпераментна.

Наслаждаясь ее смущением, он развернулся к выходу.

– До завтра, – глухо бросил.

Она так ничего и не успела сказать в ответ.

Довольный, он пружинисто вышел из кабинета.

Он убедился в том, чего хотел: малышка от него без ума. Теперь все то, что он планировал осуществить, взяв под опеку провинциальную глупышку, легко удастся.

Только вот отклик его собственного тела мужчину совсем не радовал. И не только тела. Было что-то еще. Но об этом он думать не собирался.

Судя по реакции, его тело сильно возжелало эту девчонку. Возжелало так, что сводило все внутренности. Отказать ему он вот никак не мог. Он его любил. И огорчать не привык.

Но ведь одно другому не мешало, правда ведь?

Почему бы сначала не получить наслаждение от вкуса девичьего очарования, не надкусить лакомую мандаринку? Ведь девочка так хороша, так сладка. А потом уж, испробовав сочную мякоть и насладившись ею всласть, когда надоест, можно будет и осуществить свой одиозный план. Ведь все в его руках. И она – тоже.

Плоть поддакнула его мыслям нервным кивком.

«Хорошо, дружище, так и сделаем».

Ему резко полегчало после такого обещания.

Глава 10

Вера

– Давай подумаем, кому нужна была смерть Людмилы. У кого мотив, – говорит мне Антон, пристально вглядываясь в мои глаза.

– Ты поверил Виктору, что это не он? – интересуюсь я.

– Я пока не знаю.

– А я не знаю, кому нужна ее смерть. Она прожила сорок лет в нашей деревне, и никому не приходило в голову убить ее.

– Сорок один, – лаконично уточняет Антон.

– Ну пусть сорок один. Не велика разница, – небрежно соглашаюсь я. – Прожила же?

– Да, до того момента, как она не встретила Виктора, – из дверей дома выплывает Никита и, с довольным видом откусывая большой кусок сочного красного яблока, присаживается к нам на террасе.

– О, а вот и Шерлок Холмс пожаловал, – с сарказмом говорю.

– Еще один, – поддакнул мне Антон.

– А кто первый? – уточняет Никита.

– Пиндилов.

– О, с ним состязаться я бессилен, – ерничает мальчишка.

– Так, Никитос, у тебя что? Какие-то соображения по делу есть? – берет тему разговора в свои руки Антон.

– Могу сказать, что вчера видел, – загадочно улыбается парнишка.

– Что? – в один голос спрашиваем мы его. Он нас заинтриговал.

Похоже, ему нравится играть в великого сыщика.

– Мы со Светкой гуляли. По деревне шли. И нам возле Машиного дома преградил путь оранжевый фирменный велосипед, брошенный прямо возле Машиной калитки.

– И что в этом такого? – не понимая, куда он клонит, спрашиваю я.

– А то. Что я потом обнаружил, кому этот велик принадлежит.

– И кому?

– Потом мимо нас на этом велике прочапал Степан Воротилов.

– Да ты что, – мы с Антоном переглянулись, не в силах сдержать удивление.