Другая жизнь

— Знаю, — Вера на мгновение задумалась, — идите прямо по коридору, потом повернете за угол, и возле помещения для кофе-брейка будет её отдел.

Она говорила автоматически, почти не задумываясь, и в тоже время в голове пульсировала только одна мысль: «Бежать, бежать, валить пока не поздно!»

— Спасибо! — молодой человек кивнул и пошел вперед немного скованной походкой, будто хотел идти быстрее, но был опутан по ногам невидимой веревкой.

В это время Вера заторможено повернулась и медленно направилась к лифтовой. Ей хотелось рвануть, что есть мочи, пока это молодой человек не раскрыл её ложь, но при всем желании она не могла этого сделать. Ноги ей не подчинялись.

Она подошла и, несмотря на мучительное желание оглянуться, посмотреть, не следит ли за ней этот парень, не стала этого делать, только нажала кнопку вызова лифта. Дверцы открылись, она вошла и нажала кнопку первого этажа.

Ею овладело страстное, навязчивое, как маниакальный психоз, желание — скорее выскочить на улицу из этого здания, сесть в трамвай, автобус, такси, во что-нибудь, что подвернется и уехать подальше отсюда. Вера на уровне подсознания чувствовала, что это здание источало угрозу, имело ауру невидимой глазу опасности. Это словно какой-нибудь ядерный реактор, укрытый мощными бетонными плитами и помещенный под крышу внешне скучного производственного строения. Само здание ничем не пугает, кажется надежным и нестрашным, но подходить к реактору без защитного костюма и дозиметра нельзя — можно заполучить смертельную дозу радиации.

Неожиданно лифт вместо того, чтобы поехать вниз, поехал вверх.

«Нет, только не это! Неужели опять?» — подумала Вера о таинственном двадцать первом этаже и с досады стукнула по металлическому поручню, опоясывающему стенки кабины. Ей не нужен был цветочный лабиринт. Ей не нужна была музыка Кортазара и зеленое буйство джунглей. Ей хотелось лишь одного — уехать отсюда как можно быстрее.

Между тем, лифт вновь остановился на том самом загадочном этаже и открыл дверцы. Она увидела те же джунгли, те же лианы, те же разноцветные цветы вдоль тропинки. Она сделала шаг, другой, медленно пошла по лабиринту.

Чем дальше Вера шла, тем большее спокойствие приходило к ней, и все тревоги, сжимавшие сердце, отступали на задний план, заслонялись красками зелени, как заслоняет красивый забор старое и неказистое здание.

Вот она уже спокойна и легкая улыбка мимолетно трогает уголки её губ. Она видит дачную скамейку с козырьком, подвешенную на тонких, но прочных железных цепях, ту скамейку, на которой недавно сидела. Она слышит тихую музыку Эрнесто Кортазара. Это… Это не лабиринт, на самом деле, думает она. Это уход в другую реальность от той страшной реальности, что её окружает. Это «Лабиринт Фавна», в котором маленькая девочка укрывается от страшных кровавых бурь бушевавших снаружи и безжалостно уносящих взрослых в небытие.

Лабиринт пока без своего Фавна, но он где-то есть, существует. Может быть, Фавн это горбоносый страж — блюститель порядка с первого этажа, представляет она, садясь на скамейку и начиная раскачиваться. Лицо у неё умиротворенно замирает, она прикрывает глаза. Сейчас, сейчас должен появиться этот охранник… Она откинулась на спинку скамьи, качается, ждет. Железные цепи скрипят едва слышно.

И точно. В ткань звуков из музыки и скрипа качелей вплетается шорох чьих-то шагов. Вера ждет, не открывая глаз, и её терпеливое ожидание приносит плоды. Она слышит голос мужчины, стоящего неподалеку, она узнает этот голос.

— Вы опять здесь? — произносит горбоносый охранник, — пройдемте со мной!

Она открывает глаза.

— Спустите меня вниз как прошлый раз? Нельзя побыть еще здесь… немного? Я ведь ничего не делаю, ничего не нарушаю…

Она специально говорит жалобно, плаксивым голосом, стараясь подражать маленькой девочке. Она немного дурачится.

— Это против правил, — неясно отвечает горбоносый, и лицо его меняет выражение с тупого и безразличного на вполне осмысленное. — Здесь нельзя никому находиться! Никому!

— Послушайте! — Вера настойчива, ей не хочется подниматься с качелей, уходить, — это… другой мир, совершенно другой, признайтесь! Этот мир придуманный кем-то, вымышленный…

— Да, но мы настоящие! — офисный стражник возражает ей без тени сомнения на лице, он убежден в точности своих слов, он отвергает намеки на сюрреалистичную обстановку этого места.

— Идите сюда, садитесь! — Вера указала на место рядом с собой, — да вы не бойтесь!

— Я не боюсь! — спокойно отвечает горбоносый караульщик, но на скамью не садится.

— Этот мир, эти джунгли… расскажите мне обо всем. Что это такое? Кто это сделал, вы же знаете! Ну, прошу!..

Она уговаривает его без особой надежды на правду, зная, что получить настоящий ответ без умалчивания и лжи невозможно. И всё же она просит рассказать обо всем, в глубине сознания уже имея ответ. Она просит таким тоном, интонацией, каким обычно говорит человек, которому все известно. И, о чудо! — Горбоносый сдаётся.

— Хорошо, — говорит он, — я расскажу. Это место… непростое, оно как преддверие в нечто другое…