Другая жизнь

Кого-бы она ни спросила, попав в Ирин отдел, никто не видел её подругу — девушка, как будто сделалась человеком-невидимкой. Была здесь минуту назад, была там секунду назад, но уже нет, упорхнула.

— Куда это Ирусик запропастилась? — с недоумением спросила Вера своих спутников после длительных бесплодных поисков, — все её видели, но никто не знает где она.

— Фигаро здесь, Фигаро там! — усмехнулся Курасов, — не переживай, найдется! Она же, как метеор, хвост подняла и понеслась.

Алексею не понравилось такое сравнение, и он хмуро посмотрел на Петра, но ничего не сказал.

— Смех смехом, но я за неё волнуюсь. Как бы с ней чего не приключилось! — произнесла Вера.

— Да чего ты разволновалась? Потом отдашь свой долг, не переживай! Пойдем в бар, и там встретитесь. — Петр беззаботно улыбался.

— Надо бы у охраны спросить, — строго предложил Алексей, мучимый виной за утрату ключа, — они, наверняка, должны были что-то видеть, у них везде есть камеры.

— А нам скажут? — засомневалась Вера, — придется писать запрос за подписью начальника отдела. Иван Андреевич спросит нафига мне это надо… в общем, один геморрой.

— Я знаю Григория Алексеевича, начальника службы безопасности — признался Алексей, с явной неохотой, — спрошу у него, и он быстро её найдет. Не парься! Пойдем к нему.

— Пойдем! — с охотой за Веру согласился Курасов.

— А ты зачем? Мы и одни справимся — отсек его Алексей, — чего толпой ходить, дело то пустяковое.

— Да ладно, Алексей! — заметил Петр, недовольно прищурив узкие глаза.

— Коллективные походы, Петро, не мой стиль! От них обычно пользы как от козла молока.

— Ты меня что, теперь на хохляцкий манер зовешь?

— А тебя от чего прёт? Хочешь, буду звать Петруччио, как итальянца?

Вера посмотрела на них с укором. Ей не нравилось, что её спутники здесь, в такое время, занялись выяснением отношений. Сейчас надо искать её подругу пока с не случилось чего худого — вот чем надо заниматься, а не сводить какие-то мифические счеты! Ох уж эти мужчины, всегда ведут себя как петухи!

— Гайз! — специально обратилась она по-английски, чтобы её обращение прозвучало нейтрально и ни к чему не обязывало, — я пойду к нему одна, а вы идите по своим офисам. Мне помощь не нужна, Григория Алексеевича я и сама знаю. Окей?

— Окей — хоккей! — пробурчал Курасов, — но держи меня в курсах.

— Я буду у себя, — не глядя на своего оппонента, сказал натянуто Алексей, — если что — звони!

Они ушли, а Вера постояла еще немного в коридоре.

Идти к Григорию Алексеевичу? По большому счету ей бы не хотелось привлекать внимание посторонних к их с Ирой сомнительным приключениям на двадцать пятом этаже. Возникнут вопросы, что они там делали, зачем пошли, зачем взяли чужие документы…

Вопросы есть, а ответов на них у Веры не было и, честно говоря, она не знала, что ей делать — впереди густой лес, позади тоже. Неизвестность! Куда идти, если стёжка-дорожка неприметна?

Выросшей в многолюдном большом городе, Вере не были ведомы переживания заплутавших путников. Она не испытывала их отчаяние, утрату надежды, мучительные поиски дороги домой. Весь её жизненный опыт ограничивался такими простыми понятиями как семья, учеба, работа.

Семья у неё была нормальной — папа с мамой, бабушки и дедушка. Её баловали, как и других детей — покупали подарки, возили на море, иногда потакали маленьким прихотям. Как и других детей её пытались приучить к спорту в виде фигурного катания или к музыке — записав к учителю игры на фортепиано. И то, и другое, она затем бросила, впрочем, не испытав сурового родительского гнева.

На неё вообще никогда не давили, не принуждали делать не нравящиеся ей вещи. Поэтому она росла спокойным ребенком, ребенком, который любил самозабвенно играть, погружаясь в бескрайний мир фантазий.

Учеба и работа тоже не особенно доставали её. Создаваемый ими определенный, строго размеренный уклад жизни, хорошо укладывался в её миросозерцание, создавал прочную основу для душевного спокойствия. Предсказуемость завтрашнего дня в какой-то степени являлась средством от угнетающей депрессии.

Но сейчас, в данной обстановке она не знала что делать. Это непросто — принимать решения за кого-то. Даже в их паре, когда она начинала дружить с Ирусиком, такую прерогативу взяла на себя её подруга и Вера просто следовала за ней, как утлый челнок, следует на буксире за крупным надежным кораблем. Удобно и без напряга. Правда, существовало одна проблема — такое бездумное следование могло привести не к той цели, которая была обозначена в жизненных планах, здорово навредить, что, собственно, и случилось с их спонтанным посещением двадцать пятого этажа.

Её длительные раздумья прервал появившийся на этаже молодой человек в строгом костюме и таким не неброским лицом, как у курьера, передавшего им финансовые документы наверху. Подойдя к Вере, он вежливо спросил:

— Извините, где тут отдел? — и он назвал отдел, где работала Вера.

— А кого вы ищите? — с замиранием сердца спросила она.

— Там работает одна девушка, Верой зовут. Не знаете её?