Другая жизнь

Затем прошёл контролёр. Это сейчас люди злые, а тогда всё было не так. Проводник что-то шепнул проверяющему, и тот сделал вид, что не заметил безбилетников. А те заиграли и запели ещё громче и веселее. Проехали Кольчугино, но никто из них не вышел. Из-за этого обмана у молодых людей с проводником началась перебранка. Тут вмешался сосед Решетниковых. Пожилой инженер попенял проводнику, что нехорошо обижать бедных студентов. Его жена поддержала мужа кивком головы.

– Какие они студенты? Вы их больше слушайте! Едут с гулянок. Шпана. На водку у них денег хватает.

– Что ты мелешь? – фамильярно и со злостью ответила девушка. – Мы в Приборостроительном институте учимся, на кибернетиков. У нас стипендия маленькая.

– Угомонись, папаша. Подумаешь, чуть-чуть выпили, – прохрипел голосом Высоцкого один из «студентов-кибернетиков».

Кто-то ещё, невидимый для Димы, вступился за бедных безбилетников. Его поддержали и другие. Проводник отстал, но остался очень недоволен.

Студенты заиграли на гитаре так сильно, что струны отчаянно задребезжали. Их репертуар быстро изменился. Это были какие-то полублатные песни, мало напоминавшие студенческие. В промежутке между ними Дима хорошо расслышал звон стаканов.

– Вот закуски только нет! – громко на весь вагон произнёс хрипатый.

Пассажирам стало неловко.

– Мы что, забесплатно играли? – поддержал его другой нагловатый голос.

«Кибернетики» пошли по вагону собрать еду. Колхозник тотчас убежал курить. Жена инженера протянула варёное яйцо. Решетниковы тоже что-то хотели дать.

– У нас уже достаточно. Дайте лучше денег, – скорее потребовала, чем попросила, девица.

Димина мама протянула полтинник. Девица фыркнула в ответ, но деньги взяла.

В Юрьеве-Польском «студенты» купили пиво. После этого безбилетная компания доставляла неудобство уже всему вагону. Не выдержав, кто-то попросил играть тише, в ответ нарушители спокойствия стали вести себя ещё громче и развязнее. Затем появился хозяин гитары. Высунувшись в коридор, Дима смог украдкой рассмотреть его: худощавый юноша, по виду из интеллигентной семьи.

– Что ты нас торопишь? Жаба душит? Дорога длинная, и никто здесь не спит, – последовал ответ хрипатого.

– Ни-ичего с т-оей гита-ой не случи-ится! – пьяно вытаращилась на юнца девица.

– Не лезь, Маша, он мальчик хороший, – в голосе ещё одного «студента» зазвучали угрожающие нотки.

Но юноша не отступил и снова стал требовать свой инструмент. Гитарист демонстративно дёрнул струну так, что она издала резкий визг. Последовали шорохи и пыхтение, и Дима понял, что началась потасовка. Гитару так и не отдали.

– Наверное, пора вмешаться, – приподнялся Решетников-старший.

– Сиди, Олег. Это же молодёжь, сами разберутся, – почти шёпотом ответила Димкина мать, удержав мужа за рукав.

После этого Димка отвернулся к стенке. Ему было обидно за поведение родителей.

Что произошло дальше, мой друг рассказывать не любил. Можно было лишь догадаться, что в вагоне завязалась пьяная драка. На полустанке «кибернетики» выкинули из вагона одного из пассажиров. Потом сломали дверь в туалет и разбили несколько стаканов. Уже перед самым Иваново, на Сортировочной, проводник вызвал милицию, и всю гоп-компанию сняли с поезда. Проводник отделался синяком под глазом, а интеллигентный юноша – поломанной гитарой…

Эту поездку и приблатнённых «студентов-кибернетиков» Дима запомнил на всю жизнь.

2

С того случая прошло лет пятнадцать. После школы вместе с Димой я поступил в университет, на экономический факультет. Учились в одной группе, а затем стали работать в соседних производствах на Ивановском меланжевом комбинате. Как-то во время обеденного перерыва в столовой Решетников непроизвольно обернулся на чей-то голос.

– Я его знаю, – Дима непроизвольно дёрнул меня за руку.

– И что?

– Это было тогда, в поезде. Помнишь, я рассказывал, когда мы семьёй первый раз ехали в Иваново.

Действительно, голос был настолько необычным, что ошибиться, казалось, было невозможно. Очень похож на Высоцкого.

– Это тот, хрипатый, – трудно было понять – не то обрадовался, не то испугался Дима.

Мне этот жалкий тип показался совершенно ничтожным. Маленького роста, кривоногий, какой-то совершенно тщедушный, с худым красным лицом. Видно, что пьющий.

– Да нет… Всё же не он, хотя и очень похож. Я ошибся, – чуть погодя решил Дима. – Да этот и старше. Обознался…

Через несколько дней Решетников снова увидел хрипатого в приготовительном цехе рядом с хорошо нам знакомым сменным мастером, Толей Тогущаковым. Со стороны бросалась в глаза суетливость и услужливость хрипатого. Дима заинтересовался происходящим и подошёл ближе.

– Вот, Решетников, посмотри, как этот работает, – Тогущаков кивком показал на хрипатого. – Три дня назад опоздал на час. А вчера к концу смены на ногах не стоял. И сейчас от него – перегар.

– Прости, начальник, – жалобным голосом стал умолять хрипатый. – Клянусь, в последний раз! Жена на сносях… В больницу провожал…

– Я клятвы твои сто раз слышал. И истории все знаю наперёд. Вот скажи, Решетников, что с ним делать?