Другая жизнь

— Ладно. Вы все знаете, что у нас созрели двенадцать деревьев. И сразу вам скажу, что шесть из них пойдут на укрепление палисада. Вы сами видели, что участок стены у ворот почти сгнил, а материала для замены в хранилище не осталось. Ещё одно дерево израсходуем на ремонт большого плота — думаю, против этого никто из вас не собирается возражать.

Толпа издала согласное гудение. Загарпунить крупную рогачку, а уж тем более при-донника и притащить добычу домой можно было только артелью на большом плоту, за состоянием которого тщательно следили.

— Как вы понимаете, три дерева мы должны положить в хранилище, — продолжал Бертон. — Оно совсем опустело, а зима не за горами. Значит, остаются

два дерева, которые нам и нужно разделить.

— У меня крыша вот-вот рухнет, — пожаловался кто-то из середины толпы. — Центральная подпорка умерла ещё в прошлую зиму, ты же знаешь, Бертон, ты обещал…

— Всё правильно, Фарко, я знаю, — согласился Бертон, — ты получишь верхнюю четверть.

— Почему верхнюю?! — всполошился Фарко. — Она плохо пускает корни и не простоит и двух сезонов!

— Если будешь хорошо ухаживать, простоит много дольше, — возразил Бертон. — К тому же мы даём тебе две целые шкуры придонника для кровли. А обе нижние четверти пойдут на ремонт хранилища. Или вы хотите остаться на зиму без припасов?

Без припасов никто оставаться не хотел, поэтому начавшему было возмущаться Фарко тут же посоветовали заткнуться.

— Четыре четверти разделим по списку, который у меня есть, — сказал Бер-тон. — Вы их все знаете. Кто-то из вас давно просил материал на ремонт своих плотов, кто-то жилищ — теперь всем хватит, обиженным никто не останется. Выходит, остаётся ещё одна четверть. Я предлагаю…

— Я отказываюсь от своей доли! И в этот раз, и в следующий тоже! Мне нужно только одно молодое дерево! — крикнул Гай, и все одновременно посмотрели на него: кто удивлённо, а кто с досадой.

— Опять за своё, — сокрушённо покачал головой Бертон. — Разве позволительно губить молодые деревья? А что касается твоей доли…

Он развернул список и некоторое время тщательно его изучал.

— Тебе сейчас ничего не полагается. Но в следующий раз… твёрдо обещаю, что…

— Послушайте! — взволнованно заговорил Гай. — На острове, который к нам подплыл, наверняка есть деревья. Это большой, старый остров. Мы запасём сколько угодно древесины. Нужно просто отправиться туда на плоту.

— И послужить лёгкой пищей для лягушек? — усмехнулся Бертон.

— На нём нет лягушек! Я наблюдал за ним всё это время, каждое утро.

— Ты мог их просто не разглядеть, — возразил Бертон. — Другой остров слишком далеко от нас… к счастью.

— Дозорные тоже не видели никаких лягушек, — настаивал Гай. — Остров пуст. На большом плоту…

— На большом плоту! — перебил его Бертон. — И кто же станет тратить драгоценное время на глупую затею, когда до начала зимы осталось так мало? Кто из вас захочет бросить свои дела ради того, что не существует? Может ты, Фарко? Или ты, Григас?

— Нет, нет, мы не хотим, — забормотали они, и Бертон удовлетворённо взглянул на Гая.

— Вот видишь, — сказал он.

— Тогда дай мне лодку! У нас ведь осталась одна лодка? Позволь сплавать и убедиться…

— Я не хочу рисковать ни тобой, ни этим никчемным судёнышком, которое, однако, всё же когда-нибудь может пригодиться, — голос Бертона звучал почти отечески. — Разве ты не знаешь, как опасно отдаляться от острова, когда болотные твари играют свои свадьбы? Первая же голодная рогачка её перевернёт. А если на пути попадётся придонник — то просто проглотит её вместе с тобой.

— Лодка может плыть так быстро, что они просто не…

— Я не позволю тебе взять лодку. И никто не позволит!

Бертон обвёл толпу взглядом в ожидании поддержки и немедленно её получил. Собравшиеся ответили неодобрительным — в адрес Гая — гулом. Молчал только Кенвик. Он стоял чуть в стороне от остальных и просто смотрел на Гая тяжёлым, угрюмым взглядом.

— Если у нас не будет молодых деревьев, то не будет и лодок. Мы никогда не выберемся с Земли, — внезапно для себя сказал Гай и немедленно ощутил вокруг пустоту, исполненную всеобщим недоверием и неприязнью.

Бертон сошёл с помоста и приблизился к Гаю вплотную.

— С Земли некуда выбираться, — сурово изрёк он. — Земля — наша родина. Здесь жили наши отцы, деды и будут жить внуки. Болото бесконечно. И если ты до сих пор веришь в сказки про неподвижную твердь за туманом, мне тебя жаль. Всё! Больше нам не о чем говорить.

Он повернулся к толпе.

— Берите пилы и идите в рощу. Пора заняться делом!

Площадь быстро опустела. В рощу отправились не только те, кому полагалось дерево, но и не попавшие в список: ветки доставались тому, кто первым начинал их отпиливать. Гай не торопился, поэтому покинул площадь последним.

В проулке, что вёл к дому Эдвара и Гунды, его ждала Рива.

— Зачем ты опять начал? — грустно сказала она.

— Что тебе сказал Кенвик? — спросил в ответ Гай.

— Ничего, — она наклонила голову. — Всякие глупости. Он запретил с тобой разговаривать.

— А ты?

— А я сказала, что он слишком рано взялся мной командовать.