Дрожь в основании ада

— Мейкел считает, что то, что мы видим сейчас здесь, на Сейфхолде, — это то, что Бог движется в мире, чтобы восстановить истинное знание о Нем, которое было утрачено, когда была уничтожена вся остальная человеческая раса, и, возможно, он прав. Думаю, что его брат, барон Рок-Пойнт, менее уверен в существовании Бога, а тем более в том, что Он проявляет личный интерес ко всему, что происходит здесь, на Сейфхолде. Если двое из них — братья, которые выросли вместе, которые глубоко любят друг друга, которые готовы умереть, чтобы защитить друг друга, — могут не сходиться во взглядах на каждый аспект веры, Бога и Божьей воли, конечно, у остальных из нас есть много возможностей для стремитесь к нашему собственному лучшему пониманию. Некоторые из нас будут совершать ошибки, а некоторые из нас умышленно отвернутся от того, что, как мы втайне подозреваем, является правильным поступком, и это тоже наше право. Наше Богом данное право. Как говорит Мейкел, либо Его вообще не существует, и в этом случае вопрос о том, верим мы в Него или нет, остается спорным, либо Он достаточно велик, чтобы понять нас во всей нашей подверженности ошибкам. Но если Он действительно существует и Он не хотел, чтобы мы проявляли свободную волю, Он бы в первую очередь никогда не дал ее нам.

— Правда в том, — медленно произнес Мерлин, — как бы мне ни было неприятно признавать, что Лэнгхорн, возможно, не был целиком и полностью мерзким человеком. Никто не может читать это Писание непредвзято и не видеть всего хорошего, чего оно также пыталось достичь.

Сандария посмотрела на него с явным удивлением, и он поморщился.

— Не думайте, что мне было легко принять это. Я знал людей — большинство людей, — которых демонизирует Писание. Знаю, что с ними случилось, и вижу всю ложь, заложенную в это. И, несмотря на это, в Книге Бедар и даже в Книге Лэнгхорна есть целые главы, с которыми я полностью согласен. Не только потому, что в них есть внутренний смысл, но и потому, что они представляют именно то, во что я всегда верил, что Бог хочет от Своих детей. Лэнгхорн хотел создать систему, структуру, которая помешала бы человечеству когда-либо разработать технологию, способную привести ко второй встрече с Гбаба. Он был готов на все, чтобы достичь этого, и в процессе он крал у поколения за поколением знания, которые могли бы предотвратить болезни, предотвратить голод или избавить миллионы харчонгских и деснаирских крепостных от худшего вида рабства. Я даже не могу начать описывать все вещи, которые он украл у каждого человека, когда-либо родившегося на Сейфхолде. Разведывательные скиммеры, которые доставили вас сюда, все то, что вы видели в пещере, — все это лишь малая часть того, в чем было отказано вам, вашим родителям, вашим бабушкам и дедушкам, прадедушкам и прабабушкам. Каждому поколению, когда-либо родившемуся на этой планете.

— И все же, даже делая это, он пытался построить общество, в котором мужчины и женщины любили бы других мужчин и женщин. В котором они должны были относиться друг к другу как настоящие братья и сестры. В которой сильные должны были защищать слабых, а не охотиться на них. Общества, выросшие в таких местах, как Харчонг и Деснаир, развивались вопреки учениям Писания, а не благодаря им. Когда я впервые встретился с королем Хааралдом, я спросил его, почему его прадед отменил крепостное право в Чарисе, и он ответил: «Потому что, по его мнению, этого хотел от нас Бог». Я указал на то, что крепостное право и даже рабство существовали в других сферах и что Церковь терпела это, и спросил, как он может верить, что Бог не согласен с крепостным правом, если некоторые мужчины и женщины были прикреплены к земле даже на Землях Храма, и он сказал: «Писание учит, что Бог создал каждого Адама и каждую Еву в одно и то же мгновение одним и тем же проявлением Его воли через архангела Лэнгхорна. Он не создавал сначала королей, или дворян, или богатых торговцев. Он вдохнул дыхание жизни в ноздри всех мужчин и всех женщин. Конечно, это означает, что все мужчины и все женщины — братья и сестры».

Мерлин сделал паузу, на его лице отразилось горе, которое он все еще испытывал из-за смерти Хааралда. Затем его сапфировые глаза вновь сфокусировались на лице Сандарии.

— Тогда я не знал, что он уже прочитал «дневник Сент-Жерно». Но дело было в том, что, несмотря на это, все, что он сказал о том, чему учило Писание, было абсолютно точным. Вот чему оно учило.