Дрожь в основании ада

Узкая водная щель, соединявшая восточную и западную части озера Виверн, была едва ли шириной в шесть миль в том месте, где ее пересекали мост и дамба, прежде чем епископ воинствующий Барнэбей приказал их уничтожить. Даже сейчас, со всеми наводнениями, она не могла быть намного больше восьми миль в ширину, в то время как от ближайшего удерживаемого еретиками пункта на южном берегу озера до позиций дивизии «Сент-Юра» было не менее тридцати пяти миль. Дивизия «Сент-Тадиус» епископа Жэйсина Хауэйла удерживала обломки дамбы, и он получил значительное подкрепление из ограниченного артиллерийского парка армии Силман именно потому, что это была самая уязвимая точка. Несмотря на нынешнее половодье, опоры разрушенной дороги все еще возвышались над поверхностью, что является бесценным преимуществом для пехоты, пытающейся атаковать через водную брешь, или для инженеров, пытающихся преодолеть ту же брешь по пятам пехоты. Так почему же?..

Милый Чихиро!

Оливир отшатнулся на целый шаг в явном удивлении, когда еще дюжина ракет — нет, еще дюжины ракет! — устремились в небеса. Они образовали дугу, которая, должно быть, была по меньшей мере в четыре или пять миль в поперечнике, сверкая в темноте, как стая проклятий, когда они с воем поднимались вверх по круто наклонным траекториям. Полковнику хотелось броситься лицом вниз, прижаться к земле, как кролику или белке перед криком охотящейся виверны. Ему удалось этого не сделать только потому, что он знал, что все глаза, которые не были прикованы к этим ракетам, вместо этого наблюдали за ним. И поэтому он заставил себя выпрямиться, наблюдая, как поднимаются эти дымящиеся линии света, хотя и сомневался, что кого-то обманывает.

А потом начали рваться ракеты, и кровь Бринтина Оливира превратилась в лед. Это были не сигнальные ракеты; это были осветительные ракеты еретиков, и их свет струился по позициям его полка.

— Стоять! Стоять!

По крайней мере, его сержанты и младшие офицеры были начеку, — отстраненно подумал он. — Глубоко укоренившийся рефлекс тренировки и ответственности держал их за горло, заставляя выполнять свой долг… независимо от того, принесет ли это вообще какую-то пользу или нет.

Он встряхнулся. Если они могли выполнять свой долг, то он, черт возьми, вполне мог выполнять свой, и он повернулся и бросился к своему командному пункту с лейтенантом Дантасом по пятам.

* * *

— Хорошо, мальчики! — крикнул коммандер Жорж Паркмин. — Покажем этим ублюдкам, что мы здесь!

Вряд ли это был правильный, профессиональный способ передать приказ, но Паркмину на самом деле было все равно. Он взял на себя подготовку, которую полковник Мартин Мкуартир начал задолго до того, как в августе прошлого года барон Грин-Вэлли вышел из ущелья Силман и направился к озеру Грейбек. Для морского офицера было довольно странно находиться в восьмистах милях и более от ближайшей соленой воды, но Жоржа Паркмина это вполне устраивало.

Флотилия бригов, шхун и штурмовых катеров, которую он и его отряды моряков и сиддармаркских плотников строили всю зиму, раскинулась в темноте по обе стороны. В конце концов, было проще построить лесопилку и лодочную верфь в Ананасберге, в восьмидесяти милях выше плотины Серабор, чем перевозить суда через плотину. Перетаскивание тяжелых морских угловых орудий за такую дамбу было достаточно монументальной задачей, хотя это стало более маетным, чем трудным, как только у Мкуартира были установлены отвесные опоры для подъема тяжестей. Оттуда их переправили баржами в Ананасберг, где их ждали готовые суда с малой осадкой.

Нарезная шестидюймовая угловая пушка или одно из еще более тяжелых десятидюймовых гладкоствольных орудий представляли собой огромную массу вооружения для чего-либо плавающего с достаточно малой осадкой, чтобы проложить себе путь через материковые каналы, но прочные обшитые досками бриги справлялись с этой задачей. Ни один из них не мог нести больше двух огромных пушек, но Паркмин построил двадцать пять таких. Каждый из этих двадцати пяти кораблей стоял на якоре в слегка неровной линии, протянувшейся к востоку и западу от «Гринейд», его флагманского корабля длиной в сто футов. Они стояли на якоре на шпрингах и тщательно нацеливались, пока сверкающие ракеты освещали их цели на берегу. Орудийные расчеты были готовы, нетерпеливо ожидая, когда «Гринейд» откроет огонь, а артиллеристы «Гринейд» ждали только разрешения Паркмина.

* * *

Полковник Оливир был едва на полпути к своему командному пункту, когда озеро взорвалось.

Длинная череда обжигающих дульных вспышек — огромных огненных языков света, хлещущих вверх с поверхности, — разорвала тьму. Он сразу понял, что сделали еретики; он просто не мог понять, как им это сошло с рук, и никто этого не заметил. Он сделал паузу, с болью в сердце наблюдая за яркими полосами, когда снаряды еретиков дугой взлетали вверх. Казалось, они двигались почти медленно, когда поднимались, но затем достигли своей максимальной высоты и с воем понеслись вниз, все быстрее и быстрее, пока не врезались в землю и не взорвались собственной яростью Кау-юнга.