Дрожь

До чемпионата Великобритании остается десять недель, поэтому я временно отказываюсь от идеи освоить крипплер. Мне вчера было страшно смотреть, как Брент его выполнял. Вместо этого я пытаюсь увеличить амплитуду и съезжаю со все более и более высоких мест на стене. Конечно, Саския быстро понимает, что я делаю, и теперь повторяет мои маневры.

На этот раз я спускаюсь с двадцати метров и чуть не срываюсь по пути вниз. Потом я взлетаю вверх по противоположной стене и вылетаю из хафпайпа гораздо выше, чем ожидала. Я, как сумасшедшая, машу руками, чтобы сохранить равновесие, и каким-то образом мне удается приземлиться. Еще несколько заездов по трубе на высокой скорости – и во время последнего вылета мне удается кое-как выполнить вращение. Я торможу, поражаясь, что все еще остаюсь на ногах.

Сверху скатывается Брент. Какой напор! Какая линия движения! Неудивительно, что он добился таких успехов. Я считаю вращения при его последнем вылете из трубы. Одно, два, три. Думаю, что он сделал три полных оборота. Но он вращается так быстро, что трудно определить.

– Ты сделал десять-восемьдесят? – спрашиваю я, когда он подъезжает к тому месту, где стою я.

– Да, – широко улыбается он. – Собирался три с половиной оборота, но… не важно.

– Получилось классно! А тебе не страшно?

– Только когда смотрю на тебя.

– Прекрати.

– Я говорю правду. Во время последнего заезда ты сильно рисковала. Остынь немного, а? Сбавь обороты.

– Что?! Ты – последний человек, от которого я ожидала это услышать.

– Прости. М-м, я собираюсь перекусить, если ты хочешь…

– Нет.

Он идет к своему рюкзаку.

Рядом со мной останавливается Одетта.

– С тобой все в порядке? – спрашивает она.

– Брент только что сказал мне, чтобы сбавила обороты, – выдыхаю я. – Вот ведь лицемер!

– Тяжело кататься с человеком, о котором беспокоишься. Но нужно разделять чувства и тренировки. Или… Ничего хорошего не получится. Чувства подобны якорю, они тебя удерживают.

Как она права! Как пойти на биг-эйр с якорем?

– Поедем вверх? – спрашивает Одетта.

– Нет. Ты поезжай. Мне нужно немного успокоиться.

Я хочу посмотреть заезд Саскии – с какой высоты она спускается.

– Хорошо, – кивает Одетта. – Держи за меня кулаки. Я хочу попробовать вращения вниз головой.

Вчера мы с Одеттой вместе ходили на батут. Она смотрела, как я выполняю трюки, а я смотрела, что делает она.

– Удачи! – кричу я, когда она отъезжает.

Дейл сидит на снежной насыпи и пьет «Смэш». Я сожалею, что вообще попробовала эту дрянь. Я смогла сократить его потребление до банки в день, и моя цель – вообще прекратить его пить. Если появляется привычка не спать, от нее очень трудно отделаться. Я думаю, что мне нужно более сильное снотворное.

Так, Саския начинает заезд. Я напрягаю зрение. Проклятье! Она все равно поднимается выше. Я смотрю в другую сторону, когда она проезжает мимо меня к подъемнику. Кертис едет прямо за ней. Что бы там ни случилось с его плечом, он не позволяет себе прекратить тренировки.

– Попробуй сделать тейл-грэб во время последнего оборота, – кричит Кертис Бренту, когда проезжает мимо. – Тогда зависнешь подольше.

По результатам прошлого года Кертис занял первую строку в британском рейтинге, а Брент – вторую. Но судя по тому, как Брент катается в этом сезоне, они вполне могут поменяться местами. Почему Кертис помогает ему? Но если Брент и считает это странным, он этого не показывает. Просто кивает в задумчивости, словно рисует у себя в сознании нужный образ, и вгрызается зубами в яблоко.

Я бросаюсь вслед за Кертисом и усаживаюсь на Т-образную перекладину бугельного подъемника рядом с ним. Я хочу узнать, какую игру он ведет.

– Я думала, что ты в больнице, – говорю я.

– Джасинта не хочет, чтобы я пропускал тренировки, – говорит Кертис.

– Как она?

– Не очень хорошо. Полетит домой, когда сможет сесть в самолет. Неудачный перелом.

– Это ужасно. А как твое плечо?

– Мне его посмотрели, пока я был в больнице. – Он криво улыбается. – Раз уж я там все равно оказался.

– И что тебе сказали?

– Все не так плохо.

Что по сути означает: болит сильно, но все-таки недостаточно, чтобы заставить его прекратить кататься.

Я киваю на Брента.

– Я могу тебя кое о чем спросить? Почему ты это делаешь?

– Что делаю? – не понимает Кертис.

– Помогаешь Бренту.

Молчание.

– У этого парня есть характер, – наконец говорит Кертис. – Он смелый и отчаянный.

– Да, но он же твой соперник.

Кертис пожимает плечами.

– Наверное, я так играю в эту игру.

– А Брент тебе помогает?

– Мы обсуждаем трюки. Да.

– Ты играешь очень отлично от того, как это делает твоя сестра.

«И от того, как играю я», – мысленно добавляю я.

Кертис плотно сжимает челюсти.

– Мне хочется думать, что это так.

Мои очки снова запотели. Я сжимаю перекладину, на которой сижу, бедрами, снимаю одну перчатку и роюсь в кармане в поисках салфетки для очков.

– У тебя есть чем протереть очки?

– На, возьми.

Кто-то бросил на пути движения подъемника солнечные очки – как раз там, где должен проехать мой сноуборд[38]. А я в эти минуты, можно сказать, одноногая и безрукая. Я пытаюсь объехать очки, но сноуборд проскальзывает и готов утащить меня за собой.