Дрозд

– Но я так и не узнал причину. Я не мог понять, за что ты так мог поступить с моим братом… Пока один друг Кости, который лежал там же с поломанной ногой, не рассказал мне про одного крепкого парня. Да ещё и борца, по всей видимости. И откуда такие навыки? – спросил Григорий, выпуская дым.

– Тебя это не должно волновать, – сказал Владислав.

– Как это – не должно? Ты избил троих людей, одним из которых стал мой братец, ты один переломал им все кости… – Григорий снял пепел. Его сигарета чуть ли не гасла под каплями дождя. – За что такая жестокость, а, kämpfer?

– За своего лучшего друга… Которому твой брат проломил башку.

Григорий откинул подбородок назад, слегка изумившись данной новости. Он ответил ему через несколько секунд молчания.

– А ты знаешь, что просто так ничего не делается? Что просто так человек не сможет принять безумное решение, если он не больной. А мой брат – не больной. Как мне известно, он не имеет никаких психических заболеваний. А ты, скорее всего, имеешь, мой новый друг. И тебе этого хватило, чтобы сжечь мою машину, – Григорий направил на Владислава свой пристальный взгляд, стараясь уловить его эмоции. – Я правильно понимаю?.. Это ты разбрызгал по ней розжиг? По моей красной ласточке?

Григорий не отводил от него своего взора, лишь ожидая услышать должный ответ. Владислав по-прежнему намокал от дождя. Но он не позвонил себе даже подумать в тот момент о том, что та самая машина принадлежала именно этому человеку, Григорию Морозову. Правда раскрыта, но это ему не дало тех самых ощущений, когда истина может порадовать. Сейчас же истина его только пугала.

– Язык в жопе потерял? – спросил Григорий и тут же скрестил локти на груди, оставив сигарету между пальцами. – Давай я тебе помогу…

После указанного им жеста рыжий парень в спортивном костюме направился к багажнику чёрного автомобиля. И через пару секунд Владислав увидел у того в руках вытащенный автомат Калашникова.

– Помогло? – спросил Григорий.

В небольшой панике Владислав резко поднял пистолет и направил его на Григория, попутно сменяя цель на человека с автоматом.

– Так, ты с этим не шути, – продолжал Морозов. – Я же знаю, что он не заряжен и что у моего друга, похоже, начнутся из-за тебя проблемы со здоровьем. Твоего Руслана я должен был как следует запугать, чтобы тебя найти. И ты сам пришёл. Положи пистолет на землю и стой на месте. На волнуйся, расстреливать не буду. Пока не буду… Так что дам только совет: старайся отвечать по делу и исключительно правду. А попытаешься убежать, тебя догонит пуля. Verstehen?

Владиславу пришлось принять этот совет и бросить пистолет к ногам Григория. Тот даже не стал поднимать его, уже ощущая всю власть в своих руках. На его лице была небольшая ухмылка, голубые глаза светились от нетерпения узнать только то, что ему нужно. И ни с чем тянуть он не стал:

– Кто послал тебя сжечь мою машину?

– Никто. Я сам захотел.

– Не верю, – сказал Григорий. – Давай ещё раз попробуем. Только подойди ко мне поближе, а то тебя здесь плохо слышно. Дождь сегодня громкий, он тебя опережает…

Владислав снова обернулся на Руслана, как будто этот взгляд для него станет последним. Он подошёл к Григорию по его желанию и теперь стоял уже чуть ли не в дюйме от его кривоватого носа.

– Да, испоганила тебя жизнь… – проговорил Григорий и даже взял обе щеки Владислава в руку, слегка повернув лицо на другую сторону, чтобы увидеть все побои более детально. Но Владислав не сумел это вытерпеть и отцепил его руку. Григорий ему ничего не сказал на данную дерзость, а продолжил спрашивать: – Так, кто тебя послал?

– Никто, – продолжал он выгораживать Руслана.

– Что-что? – словно не расслышал Григорий, приблизив к Владиславу своё правое ухо. – Повтори-ка ещё разок, но более чётко.

– Никто…

Григорий схватил Владислава за куртку и, резко ударив тому по лицу, принялся ломать его предплечье ногой. Владислав закричал от невероятной боли, но после того, как кость была сломана, Григорий отпустил его и с той же резкостью, заметив, как Руслан убегает из «Аллеи», направил рыжего парня с автоматом прямиком за ним. Григорий видел лицо Владислава, сдавливающего собственные зубы, чтобы лишний раз не испустить громкий вопль. Но те муки, которые он сейчас чувствовал, ему просто не хотелось пережить. Он предпочёл сдаться. Его тело было измучено. Владислав понимал, что устал. Что в паре метров от смерти.

– Терпишь, да… Стараешься подавить боль внутри. Но ты ведь и сам прекрасно понимаешь, что это невозможно.

Морозов присел на корточки рядом с Владиславом.

– Буду честен хотя бы я. У меня вызвало уважение то, что ты проявил верность Руслану. Верные люди – это похвально, это здорово, они мне нравятся. Но ты и сам должен понимать, что человек имеет выбор. Неужели тебе не пришло в голову спросить у него обо всех подробностях, а после добросовестно отказаться, а? Это же проще, чем потом лежать с переломанной рукой в грязной луже.

Владислав елозил по слякоти, вокруг него словно пропадало всё пространство, все дома и гаражи. Рядом остался только Григорий, который надавил ему на кадык своей ладонью.