Дровосек

Александр Иванович, за пять верст бегавший в школу из Куликовки, так и не расстался с деревней. У него был дом в Окоянове, но все свое время он проводил в лесу, будучи егерем охотхозяйства. Уважение к нему со стороны местных жителей было незыблемым. Он мог потребовать ответа не только за зверя, но и за каждое обиженное деревце. Среднего роста, жилистый, с цепкими глазами стрелка, проворный в движениях и решительный в поступках, он был из тех мужиков, которых называют солью земли.

Вторым приятелем Данилы был его однокашник Николай Иванович, сын председателя колхоза, мордвина, переселившегося в Окоянов. Переезду этому предшествовала трагедия. Николай, бывший тогда второклашкой, нашел в столе отца револьвер и вытащил эту штуковину на улицу, к своим товарищам поиграть. Игра закончилась страшным результатом. Он нечаянно застрелил своего ровесника. Для мордовского села, жившего сплоченной общиной, это было дело неслыханное. Отец подвергся осуждению за то, что оружие оказалось в руках сопливого недоростка, и ему пришлось уезжать из села.

После школы Николай Иванович закончил строительный техникум, трудился мастером на кирпичном заводе, но потом начал постепенно спиваться и потерял работу. Поношенное пальто на худых плечах, обтрепанные китайские кеды и больной блеск глаз выдавали в нем человеческое неблагополучие.

«Буханка» ходко ныряла по колдобинам лесной дороги, ведущей к Арскому пруду. На темных утренних облаках уже появились отблески утренней зари. Охотники опаздывали. С восходом солнца утка могла сойти с пруда.

На одном из поворотов Александр Иванович резко затормозил машину.

– Гляди на осину. Глухарь. Открывай окно, пали. Мотор глушить не буду – улетит.

Данила выглянул в окно. Совсем недалеко в рассветной мгле красовался глухарь, устроившийся на вершине дерева. Дрожащими от волнения руками Булай зарядил ружье «тройкой», отодвинул стекло, выставил ружье, наспех прицелился и нажал на спуск. Ухнул выстрел. С верхушки осины посыпались листья, а глухарь не спеша снялся с ветки и полетел прочь.

– Ты чо, Всеволодыч? Не пил вчера вроде. В таких не мажут, – довольно нетактично прокрякал сиплым голосом Александр Иванович.

– И правда, не пойму в чем дело. Уж проще некуда, – смущенно ответил Булай.

Тронулись дальше. Вскоре лес стал редеть. Остановили машину у дороги и пошли пешком к пруду. Над вершинами зари поднялось малиновое сентябрьское светило, и лес сразу наполнился голосами птиц. Прокравшись к воде, охотники поняли, что утка слетела. А может, ее и не было.

– Поехали на Волчков. Может, там чо найдем, – сказал егерь.

Пересекли на УАЗике часть леса, выехали на опушку и двинулись пешком в поля, к Волчкову пруду. Вскоре вошли в одичавшие, заросшие крапивой сады.

Булай сказал приятелям, что нагонит их, а сам остановился и огляделся вокруг. Стайки обломанного вишенника, кусты выродившейся смородины, чуть заметные следы ям на месте построек да заросли крапивы – все, что осталось от окояновского поселка. Он нашел место, где стоял дом его деда, присел на трухлявый пень и закрыл глаза…

Яркий летний день дрожит в мареве горячего воздуха. Мама ведет его за руку на опушку леса собирать ягоды. Она заполняет собою полнеба и кажется божественно красивой. Вдоль дороги стоят деревянные дома с резными наличниками. Какая-то женщина говорит с крыльца что-то веселое маме. Та отвечает певучим, счастливым голосом. Напротив домов к небу поднимаются могучие ивы. Несколько женщин сидят в тени одной из них, занимаются рукодельем и, кажется, поют. Ощущение блаженства.

Окояновский поселок появился здесь в двадцатом году. Дюжина семей, в основном родственники, под руководством его деда переселились сюда, убегая от голода. Сначала это была коммуна, затем она превратилась в колхоз «Ясная Поляна», и худо-бедно окояновцы прожили в нем до начала пятидесятых.

Отсюда его отец пятнадцатилетним парнишкой ушел в большую жизнь, сюда демобилизованным офицером привез после войны молодую жену. Здесь Данила появился на свет.

В начале пятидесятых, когда началось послевоенное восстановление страны, бывшие горожане, имевшие городские профессии, снова потянулись в Окоянов.

Поселок «Ясная Поляна» исчез с лица земли. Но семья Булаев часто наведывалась сюда посидеть часок-другой на опушке леса, посмотреть на заброшенные сады и вспомнить то былое и дорогое, что всегда связывает нас с прошлым.

Послышалось негромкое тарахтенье, и Данила увидел, как из-за орешника по грязной дороге выбирается колесный тракторишка. В застекленной кабине сидел молодой мужик в замасленном комбинезоне, а рядом притулилась молоденькая беременная женщина, видно, жена. Они проехали мимо, не обращая внимания на охотника, перебрасываясь короткими фразами и улыбаясь друг другу. Тракторишка свернул в заросшее сурепкой и овсюгом поле. Опять стало тихо.