Новый год сели встречать вчетвером: Светлана, Данила, Алексей Федотович и его жена Нина Николаевна. Выпили за «русский Новый год» и стали ждать боя часов по боннскому времени. За два часа ожидания выпили еще несколько раз, развеселились и танцевали под песни Аллы Пугачевой. Наконец с улицы донесся треск выстрелов, небо осветилось сполохами праздничных огней. Вышли на балкон. Крики людей перемешивались с шипением фейерверков, вспышками петард и буханьем ракетниц. Бонн ликовал. Наступал 1986 год. После поздравительных речей по телевизору начался праздничный концерт. Светлане не хотелось сидеть дома в такую сказочную ночь. Улица была едва присыпана снегом, стоял легкий морозец, небосвод был усеян крупными новогодними звездами, в воздухе царило праздничное настроение. Светлана предложила пойти погулять, и все с удовольствием согласились. Вышли на свежий воздух и побрели по дороге к лесу, начинавшемуся совсем неподалеку от посольских домов. Пилюгины шагали впереди, а Светлана взяла Данилу под руку и шла молча, наслаждаясь окружающей красотой. Данила молчал. Она уже поняла, что он не из разговорчивых. Обратила внимание на то, что он довольно много пил и, кажется, чувствовал себя не очень ловко. Вместе с тем ей казалось, что его молчание было молчанием несущего в себе какую-то тяжесть человека. Светлана сбоку посмотрела на Булая и запахнула ему дубленку, надетую прямо на сорочку.
– Погода, конечно, чудная, но лучше не рисковать, – улыбаясь, сказала она и увидела, что Данила посмотрел на нее так, как смотрят собаки, когда их гладят по голове.
«Ах ты, бедный мой, – вдруг пришла ей в голову мысль, – да ты неприкаянный совсем. Неприкаянный ты щенок, только притворяешься псом. Опоры у тебя нет, мамочки у твоей души нет, вон оно что. Теплое чувство появилось у нее где-то внутри, и неожиданно для себя она сказала:
– Покажите мне завтра Бонн, ладно? Вы ведь свободны?
Булай в ответ только слегка прижал ее локоть к своему боку и улыбнулся. Потом они вернулись к Пилюгиным, снова пили и танцевали, а в два часа разошлись по квартирам.
В середине следующего дня Данила взял «опель» Кренделя, подрядившегося проспать весь первый день года, посадил в него Светлану, и они поехали в центр города. Новогодняя ночь сделала свое. Улицы были пустынны, многие магазины и кафе не работали. Они побродили по средневековому уютному центру, а затем нашли небольшой ресторанчик, хозяин которого, будучи китайцем, новогоднего праздника еще не справлял. Долго сидели в теплом зальчике, увешанном китайскими фонариками, смотрели на легкий снежок, падавший на камни площади, и неторопливо говорили обо всем на свете. Светлане нравилась манера Данилы вести себя с ней. В нем не было ни малейшего желания подать себя повыгоднее, блеснуть умом или остроумием. Он умел внимательно слушать, опустив глаза и лишь иногда бросая на нее пристальный взгляд, как бы проверяя, соответствует ли выражение ее лица тому, что она говорит. Булай предложил что-нибудь выпить. Светлана отказалась, а он заказал себе коньяку, затем еще одну порцию. Она поняла, что спиртное в его жизни играет какую-то роль. Осторожно спросила, много ли пьет. Булай ответил утвердительно. Однако о мотивах ничего не сказал. Она поняла, что он пытается побороть с помощью спиртного какие-то проблемы. Но убеждать его, что от водки проблемы лишь усугубляются, не стала. Так дела не делаются.
За окнами стало быстро темнеть. Данила предложил поехать в его любимый ресторанчик на другом берегу Рейна и провести там зимний вечер. Через полчаса они уже подходили к светившимся в синем полумраке окнам ресторана на узенькой старинной улочке, застроенной зданиями пятисотлетней давности. Увидев Данилу, краснолицый рыжий хозяин расплылся в улыбке, вышел из-за стойки и громко протрубил:
– Херр Булай, пожальста, очень рад, очень рад!
– Как дела, херр Кляйн? – по-русски спросил Данила.
– Очень хорошо, херр Данила, польная жьопа.
Светлана смутилась. Данила ухмыльнулся и сказал:
– Не обращайте внимания, Светлана Юрьевна. Его Крендель так подучил. Немец думает, что это означает «все в порядке».
– Хотела бы я взглянуть на этого легендарного Кренделя.
– Еще налюбуетесь, поверьте мне.
Потом они ели мясо по-крестьянски, засыпанное золотистым поджаристым луком, пили мозельское вино и мало-помалу Светлана стала рассказывать о себе, ощущая, что это ему интересно. Иногда ей казалось, что язык ее работает сам по себе, а мысли уже наполняются словом ОН, и это – Булай.