Дри Ада

Сразу за зданием по обе стороны от главной дорожки распределились погодный купол с вечнозеленым лесом для светлых и крытый защищенный зверинец для темных адептов. Так как фамильяры и домашние питомцы светлых адептов были безопасны, для них отдельного здания не требовалось. И они жили либо в комнатах своих подопечных, либо в лесу под защитой от непогоды.

На территории академии за зверинцем и погодным куполом, чуть в отдалении разместились домики, где проживали многочисленные преподаватели и руководство учебного заведения. Там же были установлены несколько теплиц, в которых проходили занятия у всех без исключения учеников первые четыре года.

Адепты, чьи родители были обеспеченны и родовиты, предпочитали селиться в городе, поблизости к академии. Но некоторые, находясь под ее юрисдикцией, такие же как я, проживали в ней же.

В подвалах здания со стороны светлых находились помещения, в которых адепты изучали травологию и зельеварение, а со стороны темных — защищенные комнаты, оборудованные для призыва мертвых и демонов.

Стоило мне подойти к главному входу, как сзади раздался до боли знакомый и ехидный голос:

— Ты пропустила экзамен, выскочка.

— Чего тебе надо, Дамас? — не оборачиваясь, устало спросила я, прикрыв глаза.

— Хочу знать, где ты была, — судя по скрипу снега, парень неторопливо приближался ко мне.

— Где была, там меня уже нет, — съязвила я. И, остановившись у дверей академии, едко спросила: — С каких пор тебя интересует моя личная жизнь?

На мое плечо легла тяжелая рука, останавливая. А от жаркого дыхания, опалившего мое ухо, я непроизвольно вздрогнула:

— Ты и твоя личная жизнь меня всегда волновали.

Я резко развернулась, отчего моя роскошная коса до коленей ощутимо ударила зарвавшегося адепта, не успевшего уклониться, по щеке.

С мрачным удовлетворением пронаблюдала, как адепт — Дамас дер Килен, недовольно потирает красное пятно от удара.

Этот темный с первого дня своего появления в академии невзлюбил меня, причину этой неприязни я так и не выяснила. Все девушки, включая преподавателей, были без ума от таинственного нового адепта, возникшего на пороге столовой в обеденный перерыв в середине первой недели учебного года. Он каким-то непостижимым образом оказался зачислен на старший — последний — курс Факультета межрасового бизнеса и государственного управления.

Несколько месяцев назад он торжественно появился в дверях столовой и, в оглушительной тишине, эффектно замер на пороге, позволяя всем рассмотреть нового ученика академии.

Тогда он лениво рассматривал заполненное помещение, начиная со стороны темных. Обвел их сторону равнодушным взглядом ярко-синих глаз, обрамленных длинными, пушистыми черными ресницами. Затем одарил надменным взором немногочисленных преподавателей. Подарил преподавательницам, которых в учебном заведении было ничтожно мало, кривую обворожительную полуулыбку. Тряхнул длинными, до лопаток, черными глянцевыми волосами и посмотрел на столы светлых адептов.

В этот момент вся расслабленность ушла из его позы, а взгляд из ленивого трансформировался в острый и пронзительный. Так бывает, когда сытый обласканный всеми кот, вальяжно развалившийся на хозяйской кровати, заметив пугливую юркую мышь, в один миг становится готовым к атаке азартным хищником.

Судя по тому, как он постоянно презрительно морщил свой прямой тонкий нос, светлые ему не особо нравились. Но когда его взгляд синющих глаз буквально споткнулся об меня, на красивых четко очерченных губах появилась ехидная торжествующая улыбка. Такая же, какая блуждала и сейчас.

Его синие глазищи, как всегда при наших встречах, облили мою фигуру неприязнью, презрением и… недоумением. Если первые два чувства вызывали лишь замешательство (непонятно, когда и чем я успела насолить ему), то последнее — откровенно напрягало.

Сначала думала, это потому, что я светлая полукровка. Предполагала, какая-то похожая на меня девица сделала ему гадость, а он вымещает злость на мне. Но вскоре закрепившаяся за Дамасом репутация первого бабника, заставила лишь раздраженно недоумевать. Так как среди его постоянно сменяемых пассий были и светлые, и красноволосые, и дриады.

И как ни пытались девушки и парни выяснить причины столь негативного ко мне отношения, так и не смогли.

У меня было еще одно предположение: я — единственная — не восхищалась его мужественной красотой, не мечтала о его поцелуях и объятиях и вообще старалась не замечать. Вероятно, тем самым я вызывала злость в темном, выплескивающуюся на меня при каждом нашем столкновении язвительными насмешками и издевательскими комментариями. Но ведь неприязнь возникла с первого взгляда.

Возможно, моя жизнь была бы намного спокойнее и приятнее, если бы мы не встречались каждый день. Но общие занятия — он тоже оказался полукровкой — к этому не располагали.