Дри Ада

Колени вдруг затряслись, а темный за один удар сердца оказался рядом и с силой сжал меня в крепких объятиях. С шумом втянул мой запах, уткнувшись в макушку, и заметно расслабился. Я же, прижатая лицом к его камзолу, пыталась не задохнуться. В гостиной слышался шум падающих предметов, на который Дамас не обращал внимания.

— К-как ты… — хрипло начал супруг, но запнулся, с трудом прочистил горло и наконец задал свой вопрос: — Как ты себя чувствуешь?

При этом руки, обнимающие меня, немного подрагивали, то ли от напряжения (все-таки столько магии потратил, чтобы раскурочить мебель), то ли от испуга.

— Нормально, — упираясь руками в его грудь, приглушенно ответила я. — А если ты мне дашь еще и дышать спокойно, то вообще замечательно станет.

Дамас отодвинулся, но объятий не разомкнул. Взглянув в его побледневшее лицо и нормальные синие глаза, поинтересовалась:

— Неужели от директора так сильно влетело?

Через секунду осознала, что лучше бы мне было и дальше задыхаться и молчать, чем задавать этот вопрос.

Руки, которые до этого нежно сжимали талию, сдавили тисками, вызывая сильную боль. От страдальческого вскрика муж пришел в себя и угрожающая тьма, вновь медленно наполняющая глаза супруга, затаилась на дне зрачков.

— Не очень, — обхватывая подрагивающими ладонями мое лицо, выдохнул Дамас.

Он так долго всматривался в мои глаза, что постепенно страх уходил, на его место возвращалась пьяная отвага и возбуждение. Но кошка внутри меня продолжала безмятежно спать, несмотря на провокационную близость супруга.

Простое поглаживание лица большими мужскими пальцами, вызывало приятные мурашки вдоль позвоночника. Но муж ничего не предпринимал, даже не пытался приблизить свое лицо, чтобы поцеловать. Мне почему-то это не понравилось и я решила взять дело в свои руки, а точнее губы.

Резко подалась вперед, накрывая четко очерченные губы, и неумело поцеловала. Сначала ничего не происходило, я даже подумала, что муж меня оттолкнет. Но вскоре все изменилось, заставив меня еще больше опьянеть от происходящего.

Дамас ответил на поцелуй со всей страстью, талию сжал почти тисками, притянул к жесткому телу. А вызванные таким ответом искры в теле превратились в пламя, которое выгнуло меня навстречу мужчине, заставило запутаться в темных волосах. Полотенце и его одежда казались раздражающей деталью, кожа словно горела в огне. Я отвечала яростным поцелуям мужа с не меньшей страстью, вцепившись в густые волосы, проведя по изгибу чуть заостренной ушной раковины. Темный застонал и мягко прижал меня к стене в коридоре, одна рука его скользнула на затылок, а вторая пробралась снизу под полотенце, нежно поглаживая и сжимая то одну ягодицу, то другую. Мы отстранились друг от друга, лишь когда стало не хватать дыхания, ведь тех глотков воздуха, что мы судорожно хватали, было отчаянно мало.

Муж уперся лбом в мой лоб, тяжело и часто дыша, посмотрел в мои глаза и со стоном вцепился в свои волосы, отскочив от меня на пару шагов.

— Что случилось? — растерянно спросила я, как никогда желая продолжить начатое. Кожа, где касался Дамас, горела.

— Сколько салата ты съела? — вместо ответа спросил муж, как-то затравленно посмотрев на меня.

— Какое это имеет отношение к происходящему? — раздраженно складывая руки на ставшей болезненно чувствительной груди, поинтересовалась я.

— Огр-р-ромное, — прорычал темный.

— Весь, — в голосе прорезались гневные нотки. — Тебе что, жалко стало?

— Нет, — соскальзывая по стене на пол, простонал муж. И, горько усмехнувшись, закрыл лицо руками.

И вид у него был такой горестный, что злость на странное поведение тут же улеглась. Захотелось подойти, обнять, прижаться к нему всем телом и вновь ощутить на своей груди тяжелые ладони. А лучше губы и язык.

— Пойдем в спальню, — сипло предложила я, так как диван был разгромлен.

— Не могу, — глухо ответил супруг. Отняв ладони от лица, он пояснил причину отказа: — Ты под возбуждающим зельем. И это не остановило бы меня, так как нам все равно необходимо консумировать брак. Я воспользовался бы ситуацией, но ты съела салат со снижающими возбуждение добавками. Поэтому твоя темная сущность заснула и не проснется до завтрашнего утра.

— Ну и что плохого? — не понимала я.

— Плохо то, что завтра ты будешь меня ненавидеть. Будешь презирать за то, что произойдет сегодня. Ведь свою вторую сущность ты начнешь контролировать только после того, как потеряешь девственность. А я не знаю, что случится, если суккуба в тебе будет спать. Что будет после, тоже предположить не в силах.

— Может, рискнем? — усаживаясь рядом, спросила я. Видимо, зелье было хорошим, раз меня так долго не отпускает возбуждение.

— Тобой я рисковать не готов, — серьезно заявил Дамас, смотря мне в глаза.

В груди потеплело. Но это была не вновь разгорающаяся страсть, а признательность. Ведь было видно, как тяжело ему даже просто сидеть рядом, не имея возможности прикоснуться. А от разгоревшегося желания наверняка зубы сводит. Я бы на его месте не смогла быть такой благородной.

— За что мне все это? — несколько раз ударяясь затылком об стену, простонал муж.