Древо миров

«По делам плавал, — отвечал Бу, — у нас, духов-хранителей, дел хоть отбавляй. То пространство искривить, когда некоторые норовят из поднебесья в океан сверзиться, то рыбарям в днище дырку проковырять, чтобы этого некоторого сетью не накрыли… То Карлука, губителя кораблей и ныряльщиков, проведай: спит ли…»

«Спит?» — спросил мысленно Конн.

«Да он веками дрыхнет, это я так проверял, на всякий случай».

«А ну как проснется? Во мне скоро воздух кончится».

«Да вы недоверчивы, как всякий настоящий король! Осетра у меня ели? Вот и плавайте, как рыбка, пока не надоест».

«Лучше бы я у Пинокля утку отведал, тогда, глядишь, сразу бы перелетел в нужное место, штанов не замочив».

«Штанов на вас все равно нет», — обиделся дух-хранитель.

«А что, Бу, — помыслил Конн как можно ласковей, несколько устыдившись своей королевской недоверчивости, — упали мы в земное море, когда с небес рухнули, или госпожа с посохом все еще ведет нас своими тропами?»

«Это вопрос философский, — заметил дух-ящерка важно, — границы между мирами столь призрачны и условны… Бывает, защекочешь кого-нибудь как бы понарошку, глядь — вопль, стон, скрежет зубовный, и жрецы в земных храмах погребальные свечи воскуривают… Так что будьте осторожны, Ваше Величество, не зря речено через умников: верхнее подобно нижнему, а нижнее подобно верхнему, хотя и не тождественно… Забыл, как там дальше. Говоря об осторожности действий, я, конечно, вовсе не имею в виду этих мерзких тварей, кои желают полакомиться вашим королевским мясом, пока суть да дело. — Он щелкнул пастью, откусив плавник еще одной прилипале. — Их слишком много, так что лучше нам побыстрей отсюда убираться…»

Конн и сам это понял. Десятка два мерзких созданий крутились вокруг, а обломок ножа был слишком плохим оружием, чтобы им защищаться. Бу уже резво плыл к играющей солнечными пятнами поверхности, и король последовал за ним.

Они вынырнули посреди спокойной лагуны, в трех бросках копья от берега. Берег был пустынным, и все же, выйдя на песок, Конн не выпустил своего оружия, настороженно оглядываясь по сторонам. Бу по — собачьи отряхнулся и беспечно улегся на песок, подставив солнцу блестящую мордочку.

— Сколь отрадно погреться под лучами дневного светила после мрачных подземелий, — изрек он глубокомысленно.

Конн невольно улыбнулся, однако расслабляться, подобно Бу, король вовсе не собирался. Он прошелся по песчаному берегу, ограниченному выступами почти отвесных скал, насчитав шагов полсотни от одной скалы до другой. Чахлые деревца с пожелтевшими листьями росли вдоль подножия откоса, круто вздымавшегося над морским берегом. Отсюда через расщелину вела наверх неширокая тропа, усыпанная мелким гравием.

— Думаю, нам туда, — сказал король, поглядывая на разлегшегося духа-хранителя, — не станем медлить, Бу.

— А куда спешить? — откликнулся тот лениво. — Солнце греет, птички поют… Море набегает на песок с тихим шорохом… Хочется мечтать и сочинять поэмы.

Он хлебнул из маленькой, с ноготок фляжечки и продекламировал:

О буйный ветер запада осенний!
Перед тобой толпой бегут валы,
Как перед чародеем привиденья,
И лижут гладкий берег, как волы
Соленые и вкусные коренья…
Но чу! Из желто — синей глубины
Встает и лезет на берег виденье,
Созданье бездны дивной красоты…

Насчет ветра и валов Бу явно преувеличивал: море было спокойным и ласковым, а вот «видение» действительно присутствовало. Правда, насчет красоты Дух-ящерка тоже изрядно приврал.

Это было существо величиной с теленка, передвигавшееся на четырех черных ластах. Передвигалось оно с шумом и плеском, вздымая вокруг тучи брызг. Если туловище и конечности создания могли принадлежать тюленю, голова была, несомненно, человеческой, бородатой, а физиономия — сердитой.

— Могли бы поближе подойти, — закричало существо издали, — мне по суше передвигаться затруднительно, а превращаться некогда. Поросенок ты, все-таки, Бу, в поросенка тебе надо вселяться, а не в ящерицу. Давай топай сюда, некогда мне…

Существо уселось на обширный зад, погрузившись по пояс в мелкую воду, и хлопнуло передними ластами. Ласты превратились в руки — черные и какие-то ороговелые. Обитатель глубин пошарил у себя на поясе, где висела изящная раковина, запустил в нее негнущиеся пальцы и извлек дудку Дамбаэля. Он сразу уронил ее в воду и, ворча, стал шарить вокруг.

— Поросенок, чтоб ты знал, Асиб — нырялыцик, существо не слишком проворное, — сказал Бу, поднимаясь с песка и неторопливо шагая к кромке прибоя, — а нам, духам — хранителям, проворство более всего надобно. А то еще предложи мне в корову вселиться… В морскую, например.