Древний инстинкт

Постепенно вбирая в себя Русакова и наслаждаясь им, ощущая его всеми органами чувств (так, к примеру, она обнаружила, что различные части его тела по вкусу разные, от арбузной сладости до креветочной солоноватости; что спина его, тонкая и сильная, холоднее ладоней, а волосы на голове пахнут жареными каштанами), она тысячу раз теперь могла бы ответить себе на вопрос, который постоянно мучил ее во времена напряженного романа с Бессоновым, особенно его незавершенный, разодранный и истерзанный бесславный финал: так ли важна физическая эстетика для людей близких, любящих друг друга по-настоящему? Эстетика в этом случае своя, автономная и понятная лишь двоим, приносящая наслаждение, как хороший джаз или маслянисто-хвойный вкус джина, словом, избирательная… Вариантов ответов было множество, и всякий раз Лена не переставала поражаться своей прежней слепоте, немоте и вообще закрытости для мужчины. И еще – она перестала наконец замечать специфический медицинский запах, исходящий, как ей казалось, от Русакова, и избавилась от пугающих ее прежде ассоциаций. Что было, то прошло. Она стала другим человеком, другой женщиной, она перестала быть пациенткой.

Перед тем как выйти на пляж, парочка долго намыливала друг друга, сидя в ванне. Потом, с полотенцами под мышками, побежали к морю.

– Надо бы позвонить Монике, чтобы прибрала там… – Лена махнула рукой в сторону уменьшающейся в размерах виллы. – Ты как думаешь?

– Позвони.

– У меня сотовый куда-то запропастился.

Они встали на берегу, запыхавшиеся, глядя на сияющее на солнце море. Русаков прижал свою невесту к себе и поцеловал в шею.

– Знаешь, – сказала Лена, смущаясь, – у меня компьютер зависает, Интернет не подключается, телефон вот пропал… Словно боженька на время отключил меня от внешнего мира. Как ты думаешь, это случайно?

– Главное, чтобы я у тебя функционировал, – улыбнулся небритый, уставший и ужасно счастливый Русаков. – А Интернет тебе сейчас ни к чему.

– Я тоже так думаю. Ну, что, поплыли? Да, все хотела тебя спросить, а куда же это делся наш третий лишний?

– Макс, что ли? На то и лишний, чтобы его не было, понятно?

– Ты ликвидировал его? Отправил обратно домой, сам, наверное, сложил его вещички, плавки там разные, костюмы и зубную щеточку в сумку положил, гостеприимный ты наш… Или все-таки он нашел себе пару?

– Он на самом деле уехал. Ему позвонили, и он сорвался с места… Ничего не объяснил, сказал только, что перезвонит.

– Ну и ладно… Вот черт, очки забыла. Солнце слепит…

– Кажется, нам и без него было неплохо, а? Ну что? Мы плывем?

– Что-то вода какая-то холодноватая, и штормит…

– Это тебя штормит… Оставайся на берегу и жди меня… Расстели полотенце…