Древний II. Предатель

– Папенька! – воскликнула она.

– Стража! – крикнул Олег Святославич.

Раздался громкий топот в прихожей и через секунду в комнату вбежали два крупных и рослых мужчины. Только сейчас Елизавета осознала всю опасность, которая ей угрожала.

– Папенька, это же я! – взмолилась девушка.

– Не слушайте ее, Ваше Высочество! – перебил священник. – Бес с вами говорит!

Девушка быстро встала с кровати.

– Держите ее! – приказал Олег Святославич.

Стражники схватили княжескую дочь по рукам. В этот момент священник накинул на ее шею серебряный крест. Елизавета почувствовала, как ее словно обожгло накаленным добела железом. Девушка закричала и попыталась его снять, как тут же и руки обожгла. Красные пятна появились на ее нежных и красивых руках. В то же время Елизавета почувствовала слабость во всем теле. Ноги девушки подкосились, и она упала на колени.

– На улицу ее! – крикнул священник. – На свет Божий!

– Папенька, это же я! – кричала девушка.

Стражники потащили ее на улицу. Она сопротивлялась, но мужчины ее крепко держали.

– Аннушка, скажи им!

Княжескую дочь выволокли из дома, и как только это произошло, она подняла голову и из-за облаков лучи солнца ударили ей в лицо. Елизавета закричала еще пуще прежнего. Девушка заметалась из стороны в сторону, пытаясь вырваться и уклониться от лучей. Половина лица задымилось и почернело, и одним глазом она вообще перестала видеть. Мужчины, наблюдая за тем, что происходит с ней, в ужасе отошли от нее. Елизавета рухнула навзничь на землю и осталась неподвижна. Солнце скрылось за облаками, оставив девушку в покое.

На улицу вышел Олег Святославич, а за ним священник.

– Что с ней?! – строго спросил он.

– Померла, кажись, – перекрестился стражник.

– Лекарь мне уже такое сказывал! Переверните ее!

Мужчина взял за плечо Елизавету и перевернул на спину. В тот же момент все ахнули и ужаснулись, завидев ее изуродованную и обожжённую половину лица. Местами видны были зубы и кости. На шее ярко выделялся ожог от серебряного креста. Тут вдруг она открыла единственный глаз и раскрыла рот, и из груди вырвался стон.

За спиной Олега Святославича появилась Анна.

Священник стоял над Елизаветой и, совершая крестное знамение, что-то шептал. Но потом, когда княжеская дочь прорычала, старик остановился и в его глазах появился страх. Он усомнился в том, что вера ему поможет и спасет юную деву. И когда Елизавета, превозмогая боль, взялась за серебряную цепочку и сорвала с себя крест, священник медленными шагами попятился назад к Олегу Святославичу.

– Что же это, отец Григорий? – спросил его князь, не отрывая взора от дочери.

– Не Лизавета это, – перекрестился он.

Через некоторое время, избавившись от бремени серебра, Елизавета почувствовала прилив сил. Через некоторое время зажил ожог на шее, а еще через какое-то время и ужасный ожог на лице от солнечных лучей. Прежнее милое личико своей дочери увидел Олег Святославич. Перед отцом предстала княжеская дочь во всей своей красе.

– Папенька, не уж-то не признали меня? – молящим голосом спросила Елизавета. – Это же я, Лизавета, дочь ваша.

– Не признаю я в тебе дочь свою! – проговорил князь. – Померла она! Отрекаюсь я от тебя!

– Папенька…, – не смогла договорить девушка и заплакала.

– Казнить! – строго сказал Олег Святославич.

К этому моменту подошли еще несколько стражей. Все они стояли и не шевелились, боясь подойти к княжеской дочери, и в то же время они готовы были выполнить столь строгий приказ.

– Казнить! – крикнул князь.

Анна тихо заплакала, закрыв глаза рукой. Олег Святославич взял ее под руку и бросил к стражникам.

– Ее тоже казнить!

– Ваше Высочество! – воскликнула служанка.

– Папенька, не надо! – кричала Елизавета.

Олег Святославич, не слушая их, зашел обратно в дом, а за ним и отец Григорий.

Девушек схватили по рукам и отвели на место казни. Жители деревни останавливались и наблюдали за происходящей сценой. Они перешептывались друг с другом, а Елизавета все слышала: «Глянь, это же Елизавета! Это же княжеская дочь! Что произошло? Куда ее ведут?». Елизавета прекрасно понимала, что просить их о помощи не имеет смысла. Им никто не сможет помочь. И когда ее подвели на место казни, в ней словно все оборвалось. Надежда, что отец передумает, угасла.

Возле забора стоял пень с воткнутым в него топором. Мужчина взял его одной рукой и вынул лезвие из дерева.

– Да как вы смеете к ней прикасаться?! Кто вы такие, чтобы казнить ее?! – пытаясь говорить строгим голосом, спрашивала Анна. – Это княжеская дочь!

– Молчать! Тебе слово не давали! – крикнул мужчина с топором. – Давай ее сюда первой!

– Что же это делается, Ваша Светлость?! – заревела служанка.